это точно тот, кого мы ищем. Скажите, что так надежнее. Припугните его.

Мужчина снисходительно улыбнулся. И Ольга уехала к дочери, уверенная, что сделала все возможное. И только доехав до Швейцарии, она узнала от Штерна, что инженера удалось перехватить на границе с Хорватией.

— Хороший улов, Моника! — похвалил Штерн. — Еще день, и он навсегда ушел бы от нас.

В редкие выходные дни Ольга любила гулять с Ленхен по городу. Однажды в витрине магазина девочка увидела симпатичных плюшевых лисят.

— Хочешь мама купит тебе лисенка?

— Да, — радостно ответила Ленхен.

В маленьком магазине было много игрушек и всего двое лисят: рыжий и черный с белыми крапинками. «В каждой стране свои безделушки»[15], — думала Ольга, пока Лена выбирала лучшего. Купили обоих.

— У меня будет рыжий Лис, у тебя пестрый, — сообщила матери девочка.

— Хорошо. Думаю, они подружатся и будут вместе играть.

Пестрый Лис перекочевал в сумку к Оле. Своего рыжего Ленхен несла в руках. Сердце Оли переворачивалось от боли.

«На что я обрекла тебя, моя девочка?» — думала она.

— Знаешь, мама, дядя Гельмут разрешил называть его папой, если мне захочется, — неожиданно сказала девочка и вопросительно посмотрела на мать.

— Конечно. Если ты хочешь, ты можешь его так называть. Папа не обидится.

— Хорошо. Тогда я буду так называть его. Он хороший. Как этот Лис. Даже еще лучше.

Лисят решили назвать Рыжий и Пестрый.

Через две недели Ольгу ожидал новый приказ. На этот раз от Гельмута.

— Моника, у нас нет другого выхода. Если бы это мог сделать кто-то другой, поверь, я не стал бы… Ты поедешь сейчас вместе с Ленхен на аэродром рядом с Констанцом. Тебя встретит Штерн. Вас пропустят внутрь. Ленхен — это пароль для нашего человека.

— Я не понимаю, — пыталась воспротивиться Оля.

— Дослушай. Наш агент «пасет» генерала больше года. Сегодня ночью они улетают. У нас нет даже фотографии нашего человека, понимаешь? Он уговорил генерала дать ему возможность попрощаться с семьей. По легенде, вы не виделись два года.

— Но Ленхен? — снова перебила Гельмута Оля.

— Никто не привезет чужого ребенка, пойми. Это стопроцентное доверие. Он подойдет к тебе. Вы обниметесь. Он возьмет на руки Ленхен. И улетит. Все. Его генерал будет абсолютно спокоен.

— А если…

— Самолет военный. Скорее всего, американский. Агента зовут Роберт. Фамилию тебе скажет Штерн. Ты все поняла? И поверь, у нас нет другого выхода. Агент и генерал будут одинаковы одеты — маскировка. И еще. У Роберта есть небольшой акцент. Твое появление успокоит генерала. Они улетят. Вы вернетесь.

Гельмут довез Олю и Ленхен почти до аэропорта. Потом за руль села Ольга.

Было уже совсем темно, когда они подъехали на место.

Штерн ждал их метрах в пятидесяти от назначенного места.

— Нам повезло. Генерал не взял Роберта. Я его хорошо рассмотрел. Он меня тоже.

— Мы больше не нужны? — Оля не могла поверить своему счастью.

— Пока нет. Самолет мы посадим на свой аэродром. Так даже проще. В последний момент генерал решил взять своего офицера. А Роберта отправили за следующей группой.

Все были довольны, кроме Оли и Ленхен.

— Я думала за мной прилетел папа, — сказала девочка в машине. — Я опять буду называть тебя папа Гельмут. Мама разрешила.

А Ольга представляла, что бы она испытала, если бы самолет не улетел.

«Генерал мог сам взять Ленхен на руки. Об этом никто не подумал. Я бы сошла с ума. Я не знаю, что бы со мной тогда было».

На следующий день Гельмут снова завел разговор об отъезде.

— Моника! Неужели у тебя никого не осталось дома? Печально. Это означает — детский дом. Потому что заменить тебя трудно.

— Тогда не спеши. Пусть девочка еще чуть-чуть подрастет, — попросила Мария.

А Ольга решилась наконец высказаться.

— Я поступлю так, как вы скажете, — твердо заявила она.

Мария взяла Олю за руку и крепко сжала.

— Хорошо. Я подумаю, — смягчился Гельмут. — Возможное решение Центра нам известно. Но не забывайте, что исчезновение ребенка вызовет вопросы. Мы ведь с вами не в поле живем. За нами наблюдают. Надеюсь, не враги.

Оля перевела дыхание. У нее было время — несколько недель и, возможно, месяцев — пожить с ребенком.

Через неделю Штерн показал Оле несколько фотографий.

— Это новая группа, которую собрал Роберт. Еще непонятно, как они собираются выбираться и куда. Посмотри, нет ли твоих знакомых?

Оля рассеянно взяла снимки в руки. С первой же фотографии на нее смотрел Генрих…

В жизни почти каждого человека есть момент, когда необходимо сделать выбор: смалодушничать или, вопреки инстинкту самосохранения, сказать правду. Увидев Генриха, Оля заколебалась. Она понимала, что ложь спасет ее и ребенка от новых испытаний. Но тот, кто, рискуя жизнью, занимался в этот момент «крысами», мог провалить задание. И сотни фашистов устремятся в разные уголки земли, чтобы продолжать сеять зло, которое уже однажды дало свои страшные всходы.

— Скажите, этот Роберт живет по документам Густава? — уточнила Оля.

— Нет. Сейчас нет. Генерал знал его под твоей фамилией. Но он уже у нас. А что?

— Вот на этой фотографии — мой хороший знакомый. Он майор, может быть, уже полковник. Служил в гестапо. Он, возможно, не в курсе, что Густава уже нет. Но он хорошо его знал.

— Это ценная информация. Надеюсь, мы не опоздали. Он есть в вашей картотеке? — Штерн мгновенно преобразился.

— Да. Один из первых. Это от него мы получили информацию о начале войны и о недостатке техники под Сталинградом. Отто был в курсе.

— Тогда мы все переиграем. Готовься к встрече. Мы придумаем легенду. И… спасибо тебе.

От Штерна не укрылось волнение Ольги. И он хорошо представлял, какие чувства боролись в ней.

Уже через два дня Роберт перевез группу офицеров в Швейцарию. Сделать это было непросто, но только таким образом можно было, если не пресечь, то, по крайней мере, значительно сузить «крысиную» тропу, которую еще до конца войны организовали для себя немцы. Теперь им активно помогали американцы, благословляли из Ватикана, и многие страны открыли доступ «добрым христианам». Действия таких, как Роберт, связывали руки тем, кто был готов тысячами отправлять фашистов в безопасные уголки планеты. Безусловно, это была лишь капля в море, но и она была нужна в тот момент, чтобы не обесценить бесчисленные жертвы фашизма, не превратить победу над этой чумой в фарс.

— За вами, — сообщил Роберт «своей группе», — не прилетит самолет американских ВВС. — Но у нас есть другие пути. Вполне легальные, между прочим.

— Мы слушаем, — первым отозвался тот, кого надо было просто ликвидировать.

— Все