расположен небольшой лаз. Можно было обойти стражников так, что они бы не заметили. Можно подлить в вино сонного зелья или незаметно швырнуть в огонь пару «Черных глаз Тоса». Но Эйден понимал, что сам хотел этого. Хотел вонзить стилет в сердце, хотел сломать шею, хотел убить и лишить убитых мужественности, чтобы принести её в дар темному богу. Понимал и корил себя за то, что сделал.

Однако сожаление тоже исчезло. Барон был все еще жив и стилет снова напомнил о себе морозцем. Кровь стражников была жидкой, а клинку хотелось крови благородной и густой. Вздохнув, Эйден перетащил трупы стражников в темный угол и мрачно посмотрел на лужу крови. Ошибка, за которую любой наставник не только высек бы его, но и прочел лекцию о недопустимости подобного.

– «Эмоции», – мысленно проворчал он, углубляясь в лабиринт подземелий, и остановился, как вкопанный, увидев рядом с маленькой дверкой знакомые символы, выцарапанные на шершавом камне. Это был лабратэнга. Язык Белых масок. И одновременно то, о чем говорил Эоген Лурье на занятиях. Белые маски уже были в этом замке, но Эйден не знал, сколько лет прошло с момента появления этого символа. «К жилым помещениям сверни направо», – гласила надпись. Приоткрыв дверку, Эйден увидел коридор, заканчивающийся тремя дверями. Одна прямо, и еще по одной слева и справа. Хмыкнув, он подошел к двери в правой стене и осторожно заглянул в следующий коридор. До носа донеслись вкусные запахи, да и сам воздух был теплым.

Передвигаться пришлось короткими перебежками до ближайшего темного угла. Но со временем Эйден к этому приноровился и, слившись со стеной, пропускал мимо себя стражников и редких слуг с изможденными лицами, а они и не догадывались, что совсем рядом притаился убийца, держа наготове острый стилет.

Однако эти встречи принесли и хорошие новости. Эйден узнал, что барон Одит сейчас находится в главном зале на приеме, а коридор, по которому он пробирался вперед, был связан с этим залом напрямую. Оставалось лишь дойти до конца, открыть дверь и найти укромный уголок, чтобы обдумать дальнейший план. Но все же убийца совершил еще одну ошибку. Он пропустил мимо ушей тихий скрип впереди и через несколько мгновений столкнулся нос к носу со стражником в тяжелой броне, который держал в руке короткий эмпейский меч.

– Заблудились, господин? – участливо спросил он. Эйден растерянно кивнул. – Вам вперед и направо. В этих подземельях сам Тос ногу сломит.

– Благодарю, – чуть понизив голос, ответил Эйден. Он скользнул мимо стража и услышал, как тот ворчит себе под нос.

– Дожили. Уже тосовыми выедками на оргии свои наряжаются.

Эйден мотнул головой и еле слышно выругался. Еще одна ошибка. Следующая запросто может стоит ему жизни. Но стоило дойти до массивной двери и увидеть, что за ней находится, как убийца довольно улыбнулся.

В главном зале было светло, жарко и шумно. Горели тысячи огней, пахло вином и похотью, и, куда не кинь взгляд, голые люди. Эйден перешагнул через толстого мужчину в маске оленя, на котором извивалась красивая меднокожая каградка, аккуратно оттеснил в сторону, облитую вином и семенем, сморщенную старуху в пурпурной мантии, после чего нырнул за ближайшую тяжелую портьеру и затаился, надеясь, что на его появление никто не обратил внимания.

– «Животные», – поморщился он, увидев, как две пожухлые женщины с безумным смехом тащат куда-то тощего мальчонку. Тот пытался вяло от них отбрыкиваться, но получив кулаком по скуле, обмяк. Неподалеку от них на стене корчилась распятая девушка. Её живот был разрезан и сизые кишки выпали на пол, но несчастная все еще была жива. Её страдания никак не беспокоили трех голых юношей, сидящих рядом. Они потягивали вино из серебряных кубков и, улыбаясь, о чем-то говорили. На миг Эйдена замутило. От жары, пряных запахов и жутких криков. Ему хотелось достать стилет и искупать лабранскую сталь в крови каждого, кто попадется ему на глаза. И лишь выдержка не позволила ему претворить эту фантазию в жизнь. Сжав зубы, мужчина заставил себя вернуться к главной цели отчаянной вылазки. Нужно убить барона Одита.

Благодаря книгам в библиотеке обители Белых масок, Эйден знал, как выглядят многие аристократы империи. Помнил он и портрет барона, найденный им в книге о древнейших родах. Но под описание никто пока не подходил, к тому же поиск осложнялся и тем, что большинство присутствующих в главном зале носили маски.

Сплюнув себе под ноги, Эйден решил покинуть укрытие и, как оказалось, не зря. К нему немедленно подплыл пьяный обрюзгший старик с кожей, покрытой пигментными пятнами. Он дурашливо улыбнулся и протянул Эйдену кубок с вином.

– Я не припомню тебя на наших сборищах, – с трудом ворочая языком, сказал он.

– И не должны, милорд, – ответил Эйден.

– Вот как? – деланно удивился старик. Он улыбнулся и попытался ущипнуть мужчину за руку, но тут же оказался на полу с разбитыми губами.

– Дерьмоед, – ругнулся Эйден и мотнул головой. Длинные волосы лезли в лицо и настроение стремительно портилось. Еще секунда и фантазия о кровавом кошмаре станет реальностью. Вздохнув, Эйден поймал за руку изможденного слугу, чья спина была обезображена шрамами и спросил. – Где барон Одит? У меня к нему срочное дело.

– Барон принимает ванну, господин, – поклонился слуга, ничуть не удивившись тому, что видит перед собой Белую маску. – Прекрасный выбор костюма, господин. Не желает ли господин вина и личного раба? Возможно рабыню?

– Несомненно. После того, как увижу барона.

– Его милость в личных покоях, но боюсь, он не сможет вас принять. Его милость очень расслаблен после целительных ванн… – не дав ему договорить, Эйден кивнул и, переступив через стонущих людей, направился к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. И снова на него никто не обратил внимания.

На втором этаже обнаженных людей было больше. Эйден, поначалу осторожно переступавший через извивающиеся тела, в конце концов плюнул и пошел вперед, не беспокоясь о чужих стонах. Неподалеку он увидел, как толстая женщина с кожей, обезображенной нарывами и язвами, вцепилась в голову раба и зажала её бедрами, не давая несчастному даже пошевелиться. Её раскрасневшееся лицо перекосило от похоти, а глаза безумно уставились в потолок. Худой, желтокожий мужчина истязал плеткой нагую девушку. Капли крови, падая на белоснежный мрамор, разбивались на тысячи мелких гранатов, попадали на одежду и кожу тех, кто находился рядом. Эйден, стиснув зубы, шел вперед, расталкивая пьяных мужчин и женщин, отпихивая в сторону толстяков с золотыми перстнями и наступая на ноги бледным рабам.

Дверь в личные покои барона была сделана из