– У нас все серьезнее, и ты это знаешь.

Я останавливаюсь и смотрю на него:

– Я не рассказывала о нас Лори. Я с ней вообще почти не общаюсь.

Медленно ко мне приходит осознание. Я закрываю рот дрожащими пальцами. Мозг готов взорваться.

– О нет.

– Что?

Мы снова встречаемся взглядами.

– Я рассказала Палмер. Она знает о нас.

– Ты рассказала обо всем сестре?

– Ну конечно! Мы с ней близки. Мы всегда с ней всем делимся. – Я оглядываю комнату затуманенным взглядом. – А что, если она все рассказала Лори?

– Зачем это ей?

– Я думаю, они подружились. Лори к ней подлизывается. Хочет, чтобы Палмер была на ее стороне. – Я опять расхаживаю по комнате. – Может, спросить у нее?

– Да. Позвони. Я хочу все выяснить. Хелена сказала, что, если я не приеду на выходные и не скажу отцу, чтобы он передал бизнес ей, она наплетет ему, что я разбалтываю тебе все бизнес-секреты и помогаю твоему отцу воровать сделки у моего.

– Да это вообще полный бред! Да ты даже с отцом не общаешься. Какие секреты ты знаешь, чтобы саботировать его?

– Да, я тоже так подумал. – Он хмурится. – Она издевается надо мной. Нельзя позволять ей запугать меня, потому что ее угрозы не очень убедительные.

– Согласна.

Я достаю телефон и звоню Палмер. Она сразу отвечает. Я сразу спрашиваю:

– Ты где?

– У себя в комнате.

– С тобой кто-то есть?

– Не-а, я уже в двадцатый раз смотрю «Эйфорию», – раздраженно говорит она. – А что случилось?

– Лори спрашивала тебя что-то обо мне?

– Нет, мы о тебе особо не разговариваем, – говорит она. – А что такое?

– Она знает о нас с Тони. И растрепала это Хелене, мачехе Тони, – объясняю я. – Говори честно, Палмер. Она когда-то спрашивала тебя о наших отношениях с Тони? Ты что-то рассказывала ей?

– Нет, Хай, клянусь. Я ничего не говорила. Ты же просила сохранить все в секрете. И я уж точно не рассказала ни ей, ни папе.

– Слава богу, – говорю я сухо. – Хорошо, пусть будет так. Ладно. Мне пора.

– Пока.

– Я все слышал, – говорит Тони, когда я кладу трубку. – И думаю, что у Лори есть какая-то шпионская программа на телефоне твоей сестры.

Я открываю рот от удивления:

– Это еще зачем?

– Чтобы шпионить за тобой? – Он улыбается. Я чувствую облегчение. Не хочу, чтобы он думал, что я имею к этому какое-то отношение. Потому что это совершенно не так. – Может, она и на твой телефон ее поставила. Или вообще на чей угодно. – Он просматривает телефон в поисках программы-жучка. – Это легко. Ты можешь удаленно следить за чьим-то телефоном, а он никогда не узнает.

– Но зачем? Не понимаю. Что она от этого получит?

– Все что угодно? Вообще все? Она может следить и за телефоном твоего отца и узнавать все его секреты, – предполагает он.

Мой папа изменял маме. И я не сомневаюсь, что он и Лори может изменять. Уверена, что и она тайком встречается с кем-то за его спиной. Хотя мой отец – ее билет в хорошую жизнь. Без него у нее нет ничего. Если бы я боялась потерять это все, может, поступала бы так же.

– Может, мне поговорить с Лори? – предлагаю я. – Спросить обо всем в лоб. Хотя она будет отрицать.

– Конечно, будет.

– Может, купить новый телефон с новым номером?

Это хоть как-то избавит меня от проблемы. Хотя придется сказать Палмер, что нам какое-то время нельзя общаться.

– Для начала нужно проверить телефон. Посмотрим, не шпионит ли за тобой Лори.

Мое сердце замирает, когда я устраиваюсь на кровати рядом с ним, склонив голову на его плечо:

– Мне так жаль, что это случилось. Это все из-за меня.

– Ты тут ни при чем.

– Но это все из-за меня. И Лори.

– И Хелены. Эта парочка что-то задумала, – говорит Тони, обнимая меня за плечи и прижимая к себе. – Все будет хорошо. Мы решим эту проблему.

Я поднимаю глаза. Встречаюсь с ним взглядом.

– Никогда бы не подумала, что нас коснется что-то подобное. Шпионы и слежка.

Он смеется. Наклоняется и целует меня. Его губы прижимаются к моим; сначала нежно, а потом все более страстно.

– Ты преувеличиваешь, – бормочет он.

– Может быть. А может, и нет. – Я обхватываю его шею руками. – Давай сначала займемся сексом, а потом будешь взламывать телефон.

Взлом телефона, конечно, подождет, – говорит он. А потом целует меня.

Тони

СЕКС С ХАЙДЕН ОТВЛЕКАЕТ ОТ ДЕЛА, но я хочу ее. Мне сейчас это нужно. Кажется, с ней мне это всегда нужно. Я жажду ее прикосновений. Ее вкуса. Как она двигается и растягивается подо мной. Как у нее перехватывает дыхание, когда я посасываю ее соски. Или как она теряет голову, когда спускаюсь к ее клитору и облизываю его, запустив пальцы в ее киску.

Я каждый раз довожу ее до оргазма, и, когда она трясется и извивается, потеряв контроль, я чувствую себя суперзвездой. Как будто только что заработал победный тачдаун.

Во мне бушуют и другие эмоции. Меня охватило такое облегчение, что Хайден не разбалтывает наш секреты подружке отца. Не то чтобы я думал, что она рассказывает все Лори, но все же крошечный, ничтожный шанс оставался. Я с самого начала знал, что она совсем не фанатка Лори, поэтому ей, очевидно, не было смысла рассказывать что-то о нас. Ее сестра могла бы, но ей я тоже верю. Палмер на стороне Хайден, а не Лори.

Думаю, я беспокоился по поводу Хайден из-за того, что был свидетелем всех ужасов брака родителей и их недоверия друг к другу, особенно в конце. Они постоянно сыпали обвинениями. Изменяли. Лгали. Не удивительно, что я вырос таким скептиком. Но нужно понять, что я – не мои родители.

Я – это я. А Хайден – это Хайден. Нельзя проецировать на нее то, что я увидел у других.

Шпионская программа на ее телефоне – это просто взрыв мозга. Мы еще в этом не убедились, но эта единственная логичная версия. Никогда не задумывался о таком раньше. Отец легко мог бы следить за мной таким же образом, если бы задался подобной целью, но не думаю, что ему есть до этого дело.

В любую другую ночь меня бы это беспокоило. Эта мысль укрепилась бы у меня в голове, я бы постоянно думал, как важные мне люди предают меня и какой это отстой.

Но не сегодня. Не тогда, когда в моих объятиях великолепная девушка, которая целует меня так, будто от этого зависит ее жизнь. Хайден есть до меня дело. Она больше не вспоминала о дружбе с привилегиями. Мы до сих пор это не обсудили, но мы вместе. Мы – пара. Она – моя девушка. Именно так, как ее назвала Хелена. Единственная толковая вещь, которую она сказала за все время.