В какой-то степени эта мысль меня успокаивала. В том, что происходило между нами, не было ничего необычного.

Конечно, мы все скрывали. Если бы не это, наши отношения не продлились бы так долго. Кто же будет гордиться разрушенным браком? Кто будет гордиться своей ролью жертвы?

Ты ничего не говоришь. И я ничего не говорю.

Хотелось бы верить, что я себя не контролирую. В конце концов, мои удары сыпались на тебя, только когда в моей крови бурлил алкоголь. Это ведь в какой-то степени освобождало меня от ответственности.

Мы никогда не говорили об этом, но ты знаешь – и я знаю, – что хоть какой-то контроль у меня всегда оставался. Удары не сыпались на тебя, когда Анна была в комнате и даже – как только она повзрослела настолько, что могла понимать тонкости взрослых взаимоотношений, – когда она была просто дома. Ее присутствие словно успокаивало меня, служило напоминанием о том, как ведут себя рациональные люди.

К тому же мне было бы стыдно, если бы она увидела меня в таком состоянии.

Всякий раз, когда это происходило, с моих губ слетали слова «прости» и «так вышло». Будто это случилось ненамеренно. Будто не было возможности остановиться. Сейчас я ненавижу себя за всю ту сказанную мною ложь. Понимание того, что я делаю, всегда оставалось при мне. И после того первого раза, сколько бы алкоголя ни было в моей крови, какой бы гнев во мне ни кипел, ни один мой удар не пришелся в место на твоем теле, где был бы виден его след.

Мюррей

Подразделение Национального объединения по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий находилось в миле от ближайшего полицейского участка, на территории промзоны. Полицейским автомобилям и копам в форме строго запрещалось приближаться сюда, хотя ничто в очертаниях блока номер двенадцать не наводило на мысли о том, что внутри этой серой бетонной коробки работают десятки IT-специалистов, разбирающих ноутбуки, анализирующих винчестеры и извлекающих худшие виды порнографии из зашифрованных файлов.

Сегодня на парковке стояла всего одна машина. Мюррей нажал на звонок домофона и посмотрел в объектив камеры слежения.

– Эй, а где же твой костюм Санты? – донесся искаженный голос из динамиков. Что-то громко зажужжало, щелкнул замок – и дверь открылась.

Шон Доулинг был из тех людей, которых слышно за версту. Широкоплечий, коренастый, он все еще каждую субботу играл в регби, хотя ему было уже под шестьдесят. На носу у него красовался уже отливавший фиолетовым синяк.

– Нам бы не помешала твоя помощь на соревнованиях с Беркширской академией. – Он энергично тряхнул руку Маккензи.

– Я с выхода на пенсию таким не увлекаюсь, дружище. Понятия не имею, как у тебя на это сил хватает.

– Держу себя в форме. – Шон ухмыльнулся, пропуская Мюррея в коридор. – Хорошо Рождество отметил?

– Потихонечку. Прости, что сорвал тебя на выходных.

– Шутишь? Мама Трейси приехала погостить. Ты еще трубку положить не успел, а я уже за порог выскочил.

По пути в кабинет они поболтали о том о сем, вспоминая былые деньки, обещая как-нибудь выпить пива вместе и удивляясь, как это они могли так давно не видеться. Все так просто, когда ты занят делом. Так просто общаться, заводить новых друзей и поддерживать отношения со старыми. Вернувшись в полицию гражданским после выхода на пенсию, Мюррей надеялся, что этот аспект его работы, который он так любил, сохранится, но все больше людей его поколения уходили на пенсию, и постепенно пиво стало пить уже не с кем. Маккензи сомневался, что кто-то из полицейских в Лоуэр-Мидс знал, что за стойкой в их участке дежурит человек, когда-то слывший одним из самых успешных следователей в Сассексе.

Шон провел Мюррея в угол большого зала. На стенах мерно жужжали кондиционеры, установленные здесь скорее для поддержания работы множества компьютеров, чем для комфорта корпевших за ними сотрудников. Окна от пола до потолка закрывали жалюзи, не позволявшие любопытным прохожим разглядеть, что творится внутри.

Только компьютер Шона был включен, на спинке кресла висела темно-зеленая куртка. На столе стояли три картонные коробки, набитые прозрачными пакетами для улик, красные застежки торчали под разнообразными углами. Под столом громоздилось еще две коробки, тоже полные. В каждом таком пакете лежал мобильный телефон.

– Мы немного отстаем от графика анализа.

– Да что ты говоришь!

Шон подтянул к столу второе кресло и открыл большую папку с архивом проектов. В самом верху страницы значился номер мобильного, с которого звонила назвавшаяся Дайан Брент-Тейлор свидетельница.

– SIM-карта шла с предоплатой, поэтому нас интересует сам телефон. Он проработал еще полгода после инцидента, хотя с него и не звонили. – Шон ловко крутил в руках ручку.

– Есть какой-то способ выяснить, где он находится?

– Нет, если твоя свидетельница или человек, которому принадлежит телефон теперь, его не включит. – Очередное резкое движение пальцев – и ручка, пролетев через ползала, закатилась под шкаф. Шон рассеянно потянулся за другой и начал крутить в руках уже новую. Маккензи подозревал, что под шкафом скопилось уже немало канцтоваров. – Ну, мы можем, конечно, извлечь данные по звонкам и определить IMEI…

– А по-человечески сказать можешь?

Шон ухмыльнулся.

– У каждого телефона есть свой международный идентификатор, уникальное пятнадцатизначное число, которое называется IMEI. Что-то вроде отпечатков пальцев, только у мобильных телефонов. Если мы сможем определить по звонку твоей свидетельницы идентификатор ее телефона, мы сможем выяснить, где именно она его приобрела.

А уже с этой информацией, подумал Мюррей, есть шанс отследить звонившего, особенно если телефон он приобрел по банковской карте.

– Как скоро ты сможешь выяснить это для меня?

– Ты же знаешь, я всегда рад помочь товарищу, но… – Шон обвел взглядом телефоны в пластиковых пакетах, потер нос, позабыв о синяке, и охнул от неожиданной боли. – А что за история такая с этим делом, собственно?

– Да ничего особенного. – Мюррей произнес эти слова куда спокойнее, чем они звучали в нем самом. – Ко мне в отделение пришла дочь пострадавшей, сказала, что у нее есть определенные сомнения относительно постановления суда, вот я и проверяю кое-что для нее.

– В нерабочее время? Надеюсь, она это оценит.

Маккензи отвел взгляд. Он старался не думать о том телефонном разговоре с Анной. Наверное, он просто застал ее не вовремя, вот и все. Конечно, вся эта ситуация выбивает ее из колеи, вполне естественно, что у нее появились сомнения. Когда у Мюррея будут доказательства того, что в деле ее родителей что-то не так, она будет благодарна ему за то, что он не отступился. Тем не менее щелчок в телефоне, когда Анна повесила трубку, все еще эхом отдавался в его ушах.