– Она однокурсница Гульковой и Гречишникова.

– И что с того?

– Ничего! Я встретила её сегодня у Максима.

– Не понимаю, куда ты клонишь.

– Она смотрела на него странным взглядом.

– Что значит странным? Влюблённым, что ли?

– Нет. Исступлённым, даже изнурённым. Так не смотрит любовь. Так смотрит зависимость. И тут я вспомнила, что видела эту девушку на записи с камеры.

– Ну и память у тебя!

– Профессия обязывает, – отрезала Мирослава.

Наполеонов развёл руками.

– Распечатай мне её изображение.

– Зачем?

– Во-первых, его нужно показать среди других, конечно, фоток девушек Тимьянову. Когда он выбегал из подъезда, то столкнулся с неизвестной девушкой. Я почти уверена, что это была Коврова.

– А во-вторых?

– Возле дома в тот день, несомненно, стояли автомобили, и на видеорегистраторе Коврова тоже могла засветиться.

– Стоянка во дворе Елены на отшибе, и выходящие из подъезда, как и входящие, не попадают в обзор, – возразил Наполеонов.

– Чья-то машина могла в этот день находиться не на стоянке, а недалеко от подъезда. Опросите жильцов.

– Ладно, – буркнул Наполеонов. И вдруг оживился: – Знаешь, что пришло мне в голову?

– Что?

– Коврова, наверное, оставила следы в квартире Максима Гречишникова.

– Возможно.

– Ты не сняла отпечатки пальцев?

– Шутишь? Я и так насторожила его своими расспросами. Теперь в-третьих!

– Ещё и в-третьих есть? – удивился Наполеонов.

– Есть. Нужно показать распечатанное фото уборщице.

– Будь другом, съезди к ней сама.

– Шура! Не прикалывайся! Женщину нужно допросить под протокол.

Наполеонов закряхтел, поднялся со стула, покосился на Мирославу:

– Ты со мной?

– Если позволишь.

– Когда тебя интересовало моё дозволенье, – проворчал он.

По губам Мирославы скользнула едва заметная улыбка.

Зульфия не слишком удивилась приходу детектива и следователя. С Наполеоновым она вообще раскланялась, как со старым добрым знакомым. А Мирославе, когда следователь её представил, приветливо улыбнулась.

– Зульфия Рахмоновна, – сказал следователь, – нам нужна ваша помощь.

– Всё, что в моих силах, – ответила женщина.

Наполеонов достал несколько фотографий, среди которых была и фотография Киры Ковровой.

– Вы видели кого-нибудь из этих девушек?

– Да, – не задумываясь, ответила Зульфия и указала на фото Ковровой.

– Вы уверены?

– На зрительную память я не жалуюсь, – ответила женщина.

– Где вы её видели? В подъезде? – подскочил со своего места следователь.

– Нет, я видела её на углу.

– На каком таком углу? – недоумённо переспросил Наполеонов.

– На углу этого дома.

– Когда это было?

– Утром в тот самый день.

– Что она там делала?

– Стояла. А я шла в магазин за хлебом. Когда я возвращалась назад, она спряталась.

– От вас?

– Нет, от парня, который шёл к подъезду.

– А парня вы запомнили?

– Да, он и раньше сюда приходил.

– Это он? – спросила Мирослава, предъявляя фотографию Гречишникова.

– Точно! Он, – обрадовалась Зульфия.

– Значит, вы утверждаете, что видели, как этот человек входил в подъезд? – уточнил следователь.

– Я видела, как он шёл к подъезду. Потом я отвлеклась на свои дела и не следила за ним.

– А когда он выходил из подъезда, вы не видели?

– Нет, – покачала она головой.

– Вы не заметили, он приехал на машине или пришёл пешком?

– Не заметила, – вздохнула женщина. – Но чья-то машина стояла недалеко от подъезда.

– Не на стоянке?

– Нет.

– Вы не могли бы описать её?

– Большая, кофейного цвета.

– А марка?

– Я в марках машин не разбираюсь, – огорченно ответила Зульфия.

– Номер вы не запомнили?

– Нет, я и не смотрела на него.

– А ещё какие-нибудь машины в этот день находились вблизи подъезда?

– К первому подъезду подъезжало такси.

– До того, как этот человек, – Наполеонов кивнул на фото Гречишникова, – направился к подъезду?

Женщина подумала и кивнула:

– До.

– Что ж, большое вам спасибо, Зульфия Рахмоновна! – Наполеонов пожал женщине руку, чем привёл её в лёгкое смущение.

Мирослава улыбнулась и ласково попрощалась с Зульфиёй.

А та крикнула им вслед:

– Александр Романович обещал прийти ко мне на вишнёвый пирог! И вы, Мирослава, тоже приходите! Я вас приглашаю!

– Спасибо, Зульфия! На пирог мы всегда пожалуйста, – улыбнулась ей, обернувшись, детектив и помахала рукой.

– Умеешь ты понравиться человеку с первого взгляда, – недовольно пробурчал Наполеонов.

– По-моему, тебе грех жаловаться, – рассмеялась Мирослава.

– Это ещё почему?

– Потому что тебя первого на вишнёвый пирог пригласили, – сказала Мирослава и шлёпнула друга детства по животу.

– Не дерись!

– Я не дерусь, я массажирую.

– На всё у тебя ответ найдётся!

– На том и стоим.

– Предупреждал же меня Витёк, чтобы я палец тебе в рот не клал, без руки, говорил, останешься.

– Не ври, – беззлобно прикрикнула на него Мирослава, уверенная в том, что её двоюродный брат сказать такого просто не мог.

– Ну не говорил, – признался Шура, – однако ж намекал.

– Балабол ты, Шурка! Займись лучше работой.

– А я, по-твоему, чем сейчас занимаюсь?

– Короче, – сказала Мирослава, – дуй сейчас к Тимьянову.

– Я велю привести его к себе.

– Как хочешь, но расспроси его подробно о встреченной им в тот день девушке. А потом езжай на квартиру Ковровой.

– Ещё адрес её нужно узнать.

– Чего проще! У тебя есть её имя, отчество и фамилия! Год рождения!

– Года рождения нет. – Наполеонов почесал макушку.