– Нет. У Игнатова там квартира. Алиби вроде есть, новедь его нет. Детка… извини… – смутился он и поспешил продолжить: – Все шитобелыми нитками. Игнатов ждал возвращения Краснова из тюрьмы, чтобы разомразделаться с убийцами дочери. И подготовился основательно. То они с шофером вМоскве, то на даче… Только подтвердить это никто не может.

– Значит, плохо подготовились. Опять же, не стал бы онпокупать билет на самолет на свое имя. Это же глупо.

– Ничего не глупо. Игнатов был уверен, что до него недоберутся. У него деньги, адвокаты. И дочка под чужой фамилией. А здесь маньяк,режущий женщин в универмаге. Шум, гам, разговоры по всему городу. Так при чемздесь приличный человек и удачный бизнесмен? Только это его рук дело, и шофераон из команды Горелика взял не случайно, знал, что тот за деньги кому хочешьгорло перережет.

– Вот что, – подумав, сказала я. – Мне надо сним встретиться.

– С кем? – нахмурился Вешняков.

– С Алексеем этим.

– Ну, ты даешь… Слушай, чего ты дурака валяешь, ты жсама твердила, что Игнатов…

– Слишком все просто. Чувство у меня какое-тонехорошее, что нас кто-то за нос водит. Профессионально.

– С ума с тобой сойдешь. На неделе семь пятниц.Встретишься ты с ним, и что? Он тебе правду расскажет, которую нам нерассказал? Я тебе гарантирую, через пару дней он напишет чистосердечноепризнание. Я его так прижму…

– Вот этого я и боюсь.

– Чего? – устало спросил Артем.

– Признания. Ну так что, могу я с ним встретиться?

– Ты у нас птица такого полета, кто ж тебе откажет.

Алексей сидел за столом, осунувшийся, под глазами круги,плечи опущены. Щетина, крепко сжатые зубы и напряженный взгляд делали егопохожим на киношного злодея.

– Привет, – сказала я.

Он усмехнулся, покачал головой, все-таки не выдержал испросил:

– Твоя работа? Молодец, ничего не скажешь.

– Артем, – попросила я, – оставь нас на паруминут.

– Ты что, с ума сошла? – возмутился он.

– Ты за дверью постой, отсюда ему никуда не деться.

– А если он тебе шею свернет, кто отвечать будет?

– Не свернет. Он умный. Верно? – повернулась я кАлексею.

– Свернул бы с удовольствием, только руки пачкатьнеохота.

– Вот видишь. Иди покури. А мы поговорим. Вешняков врастерянности потоптался у стола, но из комнаты вышел.

– Ну что, Алексей. Улики против тебя. Алиби дохлое, сампонимаешь.

– Улики ваши менты и подкинули. Ни денег, ни финки этойя и в глаза не видел. Это первое. И вот тебе второе: не дождетесь, что яхозяина вам сдам. Знаю, как здесь обрабатывать умеют, ученый. И штучки этиментовские… держаться буду до последнего. Не заставите чужую вину на себя братьи на невиновного человека зря наговаривать.

– Так ли уж он невиновен? – пожала яплечами. – Говоришь, подставляют тебя? Только вот кто? Может, тебя твойхозяин в унитаз спускает, а ты за него горло дерешь? Подумай об этом.

Я медленно пошла к двери, надеясь, что он окрикнет меня.

– Детка, – позвал он, я повернулась. –Глазами-то не зыркай, не я тебе такое погоняло придумал. Вот что, судя повсему, отсюда я уже не выйду. Либо пожизненное, либо пришьют втихую, ко мне ужеподкатывались, советовали ночью спать вполглаза. А ты живи, радуйся. Толькознай, я никого не убивал. Даст бог, на том свете встретимся, и ты мне в глазапосмотришь, а я тебе. – Он и сейчас смотрел мне в глаза, а я ему. Взглядымы не отводили долго. Пока я не заговорила:

– Если ты врешь, сядешь на пару с хозяином, об этом япозабочусь. Получите на полную катушку. А если… я разберусь, обещаю. У меняесть скверная привычка – докапываться до истины.

– Поторопись, – сказал он совсем другимтоном. – Мне пожить хочется.

– Поживешь. Может, еще выпьем вместе.

– Ага, – кивнул он, облизнув пересохшие губы.

Вешняков ждал меня возле двери.

– Ну что, открыл душу?

– Ага. Клянется, что невинен, аки агнец.

– А ты чего ждала?

– Артем, нам этот парень на суде нужен. В целости исохранности. Ты за него головой отвечаешь. Пусть немного отдохнет, мозги наместо встанут и все такое… Позаботься, чтоб соседи его не доставали.

– Может, его на курорт отправить?

– Это как получится. Может, и отправим.

– Лучше меня отправь, у меня от твоих заморочек изжога.

– Не у тебя первого, – осчастливила его я и пошлак выходу, потом обернулась, махнула рукой: – А на курорт съездишь. Обязательно.С женой, как положено.

Позвонил Дед, предложил отобедать вместе. Обошлось безрадостного повизгивания с моей стороны, но дала понять ему, что оценила и дажесчастлива. Он явился без охраны и выглядел так, точно у него первое свидание.

– Я соскучился, – сказал он с улыбкой. Я тожеулыбнулась, задержав его руку в своей. Надеюсь, это выглядело искренне.Забавно, если он надеется на то же. Не очень веселые мысли, но меня вдруг онирассмешили. – У тебя хорошее настроение, это радует. Признаться, я думал,ты расстроишься, то есть опасался…

– О чем ты? – подняла я брови.

– О Лукьянове, – неохотно ответил Дед. – Онведь уехал?

– Тебе об этом лучше знать. Теперь его брови поползливверх.

– Объяснись, – сказал он таким тоном, что юлитьмне сразу расхотелось.

– Пожалуйста. Лукьянов исчезает из моей квартиры, непредупредив. Я предполагала, что он уехал, раз работы для него в нашем городебольше нет, но он все еще здесь. Был. Чем занят, неизвестно. Если неизвестнотолько мне, обидно, но ладно. Если и тебе, то… твои московские друзья неочень-то с тобой считаются.

Лучше бы мне попридержать свой язык. Лицо Деда потемнело. Нувот, наступила на больную мозоль. Он посверлил меня взглядом:

– Я знаю, что он в городе. Такой ответ тебя устроит?

– Вполне.

– Между вами что-то произошло? – задал оночередной вопрос.

– Между нами всегда что-то происходит.

– Извини, я не так выразился. Он обидел тебя?