Но, получив поднос, обогнула кафетерий и устроилась в самомтемном углу, сев спиной к залу. Торт оказался неземным, он таял во рту. Явздохнула: единственный приятный момент за весь день. Сначала потерпела полнуюнеудачу, придя к Олегу Игоревичу, потом целый час в туалете смывала грим.Естественно, никаких средств для снятия макияжа не оказалось под рукой ипришлось тереть лицо противно воняющим куском мыла розового цвета. Ну а затемменя принялась шпынять Регина.

– Кофеек пьешь? – раздался знакомый голос.

Я повернулась и опрокинула картонный стаканчик. Передстоликом, сжав в нитку губы, стояла Регина.

– Значит, я ее жду, а она тут кофейничает!

– Мне положен обеденный перерыв!

– Учитывая, что ты заявилась во второй половине рабочегодня, это крайне актуально, – вызверилась девушка. – Где мои пирожки?

– Вот.

– Они холодные! Совершенно несъедобные!

– Извините.

– Еще чего, – фыркнула Регина, – ты идиотка! Отдавай моиденьги.

– Вот, возьмите.

– С ума сошла? – тут пять рублей! Я тебе давала двадцать!!!

– А пирожки?

– Жри их сама! – выпалила Регина и швырнула мне в лицопакетик со слоеными треугольничками.

Это уж было слишком.

– Пошла ты… – крикнула я, швыряя ей буквально в лицокупленную выпечку, – подавись жратвой и деньгами, вот они!

Регина уставилась на бумажки, потом подняла на меня тяжелыйвзгляд. На дне ее поросячьих глазок плескалось торжество.

– Как ты посмела уйти с работы в кафетерий?

– Ты меня сама отправила.

– Не «тыкай»! – взвилась Регина. – Я старший научныйсотрудник.

– И чего? – обозлилась я. – Ах, извините, ваша милость, неуспела упасть перед вами ниц! Имей в виду, в мои обязанности не входит покупка жратвы.

– Ты уволена, – прошипела Регина, сливаясь по цвету скрасной клеенкой, которой был накрыт столик.

– Не ты меня на работу брала, – фыркнула я, – этот вопросбудет решать Орест Львович.

Остаток дня Регина злобно молчала, изредка швыряя в мойкуэмалированные лотки и какие-то изогнутые железки. Я тоже не произнесла нислова, расставляя в шкафу перемытые банки. Когда появился Орест, девушкаприказала мне с мрачным видом:

– Принеси из 29-й комнаты бутыль с раствором.

Когда я вернулась, Орест Львович стоял в одиночестве убольшого черного стола. Увидав меня, он вздохнул:

– Даша, не обижайся на Регину, у нее сложный характер, ноона великолепный специалист.

Я пожала плечами:

– Она ко мне постоянно придирается.

– Знаю, – спокойно кивнул Орест, – Регина работает со мнойвсего пару месяцев, а уже успела выжить не то пять, не то шесть лаборанток.Сама понимаешь, труд уборщицы, давай называть вещи своими именами, так вот,работа уборщицы не престижная, малооплачиваемая…

– Чего же Регина хочет?

– Замуж ей надо, – фыркнул начальник, – мужик требуется,живо шелковой станет. Я почему этот разговор затеял. Ты меня устраиваешь вовсех отношениях. Сделай милость, плюнь на девицу, ну не обращай на неевнимания, а я уж в долгу не останусь, запомни.

– Ладно, только она обещала меня уволить.

– Сегодня пятница, – тяжело вздохнул начальник, – отдохниспокойно, а в понедельник с новыми силами – на службу. Кстати, хочу научитьтебя паять ампулы, пригодится такое умение, лады? Да, кстати, вот.

И он протянул мне сто рублей.

– Это зачем?

– Ну просто так, – засмеялся Орест, – у тебя ребенок вродезаболел, купи ему шоколадку и яблок.

– Спасибо, – пробормотала я, – дай вам бог здоровья.

– Давай, топай, – отмахнулся Орест.

Отогнав «Пежо» подальше от роддома имени Олеко Дундича, япереоделась и поехала к Жанне. Конечно, доказательств вины сотрудниковлаборатории у меня нет, но я могу рассказать ей о преступных махинациях сэмбрионами. Честно говоря, хотела предложить ей такой вариант: мы едем к намдомой, я знакомлю Жанну с Александром Михайловичем, и девушка рассказываетполковнику все. Дегтярев – отличный профессионал, он сразу поймет, как следуетпоступить в данном случае.

Подлетев к квартире Жанны, я глянула на дверь ипочувствовала приступ дурноты: косяк украшала белая бумажка с печатью.

Полная самых нехороших предчувствий, я позвонила к соседям.Высунулась девочка лет двенадцати с туго заплетенными топорщившимися косичками.

– Вам кого?

– Не знаете, где Жанна?

– Кто там, Лена? – донеслось из комнаты, и через секунду вприхожую вышла безобразно толстая старуха в бордовом застиранном халате. – Вамкого?

– Пришла к Жанне, гляжу – опечатано…

– Милая моя, – всплеснула руками бабка, – вы им кемприходитесь?

Я секунду поколебалась, потом соврала:

– Учились когда-то вместе, а потом я оказалась пораспределению в Воркуте. Вот, приехала в Москву. Дай, думаю, зайду. По телефонузвоню, звоню, никто не подходит.

– Ой, милая, горе-то, горе, – запричитала старуха, – ты воттут в передней на стульчик сядь.

– Случилось что?

– Ой, страшное дело, – завела было бабка, но, заметив, скаким жадным любопытством к ее словам прислушивалась девоча, осеклась. – Лена,ступай уроки делать.

– Ну, ба, – заныл любопытный ребенок.

– Иди-иди, – сурово приказала старуха.

Пришлось девочке удалиться.

– Не хочу при ней страсти рассказывать, – пояснила хозяйка.– Ой, горе, ой, беда, ой, несчастье…

– Да в чем дело?

– Она жила вместе с родственницей, знаете?

– С Анной Константиновной? Конечно.

– Во-во, – оживилась бабка, – тому уж несколько дней, какАня застрелилась.

Я подскочила на стуле и, чуть было не ляпнув: «Вы путаете,ей сделали укол», спросила:

– Как?