Подал голос Скуратов:

– Думаю, Дубровского использовали именно потому, что он руководил обозами. Заговорщикам надо было расстроить управление войсками. Первым их шагом стала задержка наших пушек и припасов к ним. Потом они еще чего-нибудь придумали бы.

– Да тут и придумывать нечего, – сказал Ургин. – Мы без пушек. Войска короля полностью оснащены. Они обязательно нанесут нам поражение. Как раз во время отступления изменники и могли напасть на ставку. Нам пришлось бы ослабить охрану, отправить основную часть опричного войска на передовую. Силы, верные мятежникам, под боком. Главная армия Сигизмунда тоже рядом.

Царь надолго задумался.

Тишину прервало появление опричного стражника.

– Государь, к тебе Федор Миронов просится. Издалека прибыл, конь в мыле. Говорит, что имеет важные новости.

– Миронов? – переспросил царь. – А кто он есть-то?

– Говорит, что разведчик наш у поляков. Его еще князь Шуйский заслал в войско Радзивилла.

– Пусть войдет! – приказал царь.

– Слушаюсь!

Малюта крикнул охраннику:

– Да проверить как следует этого разведчика не забудьте. К царю допускаете!

– Конечно, Григорий Лукьянович.

Опричник ввел мужчину лет тридцати пяти.

– Вот он, Федор Миронов.

Разведчик поклонился.

– Долгих лет тебе, государь.

– И тебе тоже. Что за важные новости у тебя?

– К Борисову от Минска движется большая, я слышал, стотысячная армия поляков и литовцев во главе с самим Сигизмундом. Сейчас она встала лагерем.

– Лагерем? – удивился Иван Васильевич. – Король что, не разворачивает войска для ведения боевых действий? Он же прекрасно осведомлен, что послезавтра русская армия выйдет к Ршанскому яму, откуда нам открыт путь на Ригу!

– Сигизмунд остановил войска. Я тоже был удивлен и попытался узнать, почему поляки встали, имея силы, способные дать бой русским войскам. И вот что удалось выведать от одного польского ротмистра. Король ждет каких-то новостей из Москвы, а главное – из стана нашей армии. А вот каких именно, того не знаю.

Царь повернулся к Скуратову:

– Устрой Миронова среди своих людей и возвращайся.

Скуратов вывел лазутчика, вскоре вернулся.

– Все в порядке, государь. Федор Миронов или кто он на самом деле, находится под надзором моих людей.

– Хорошо! Узнал у него, где Сигизмунд остановил войска?

– Да, государь. У Родошковичей.

– Срочно вышли туда лазутчиков. Мне надо знать, чего ждет Сигизмунд, каких новостей.

– Это уж как получится.

– Ты ступай, не рассуждай! Двенадцатого числа в Ршанском яме я должен иметь все необходимые сведения.

– Понял, сделаю. – Скуратов вышел из шатра.

Царь проговорил:

– Похоже, князь, показания Дубровского полностью подтверждаются. Каких новостей может ждать Сигизмунд? Только сообщения о том, что я низложен и буду выдан ему. Вот так, Дмитрий.

– А каких же тогда новостей ждет Сигизмунд из Москвы?

– Думаю, сообщения о том, что наследники престола, мои сыновья, тоже пленены либо мертвы.

– Да что ты такое говоришь, государь? У всякой подлости должен быть предел.

– Должен, князь, но не сейчас, да и не у бояр, которые решили пойти на все ради моего свержения. Видно, у них не осталось терпения, а с ним и возможностей захватить власть если не сейчас, то позднее.

– Надо созвать совет и объявить воеводам о заговоре. А до того стянуть к ставке все опричное войско. Тогда изменники не смогут захватить ставку.

– Опричное войско подтянуть можно. Оно стоит недалеко. К тому же здесь мятежники действовать не будут. Они дождутся, когда полки из Ршанского яма пойдут на литовские крепости. Тогда их придется разделить. Сигизмунд готов к битве, ее не миновать. Еще более удобный случай.

– Тогда надо поворачивать назад, на Москву, и чинить следствие по факту измены. От похода придется отказаться. Да, сбывается пророчество блаженного Григория. Войну предстоит вести не с внешним, а с внутренним врагом. Кто бы мог подумать, что наше боярство дойдет до такой подлости!

– Это должно было произойти, князь. Да, поход придется отменить, но разворачивать войска сейчас нельзя. Этим мы спугнем заговорщиков. К тому же надо будет изучить данные лазутчиков, которые поступят послезавтра. Войско пойдет к Ршанскому яму. Там мы и проведем большой военный совет, на котором я объявлю свое решение по дальнейшим действиям.

– Что ж, государь, тебе виднее.

– Ты сам, князь, прекрасно понимаешь, что другого выхода у меня нет.

– Понимаю.

– Тогда помолимся да приступим к трапезе.

– Да.

Но молитву и ужин царю пришлось отложить.

На входе вновь показался опричный стражник.

– Государь, к тебе прибыл князь Старицкий.

Это было совершенно неожиданно.

Царь и Ургин переглянулись.

Иван Грозный проговорил:

– И что бы это означало?

– Узнаем, выслушав князя. Может, он просто приехал проведать двоюродного брата?

– Просто так князя Владимира сюда силком не затащишь.

– Мне, наверное, следует уйти. Все же вы…

Царь не дал Ургину договорить:

– Нет, князь. Останься!

– А если Владимир Андреевич будет против?

– Разве он уже сменил меня на престоле?

– Я понял.

Иван Грозный приказал стражнику:

– Пусть князь Старицкий войдет!

Владимир Андреевич шагнул в шатер, сбросил верхнюю дорогую одежду.

– Долгих лет тебе, Иван.

Царь усмехнулся.

– Твоими молитвами, князь, может, и поживу еще. С чем пришел?

– Покаяться!

Иван Васильевич изобразил изумление.

– Покаяться? Но я не священник.

– Все так, однако дело серьезное.

– Садись, я слушаю тебя.

Князь Старицкий посмотрел на Ургина.

Царь перехватил этот взгляд и сказал:

– Князь Ургин останется здесь. Говори!

– Хорошо. Хотя ничего хорошего в том, что я намерен тебе сообщить, нет. Бояре опять готовят заговор против тебя.

– Владимир, ты ничего нового не сказал. Сколько царствую, столько враждебные бояре и чинят против меня заговоры. Или ты об этом не знаешь? А они, кстати, прикрываются твоим именем.