Итак, пистолет мы спрятали, и по дороге домой Мишкаразглагольствовал, что теперь чувствует себя гораздо спокойнее, и намекал нато, что если предполагаемый убийца появится, он его голыми руками разорвет. Наэтот счет я не особенно обольщалась и загрустила: время идет, ничего полезногомы не узнали, убийца бродит невыловленный, а у нас, кроме пресловутого«Понтиака», ни одной зацепки. Было от чего впасть в отчаяние. Когда яподелилась этими мыслями с Мишкой, он посоветовал мне не переживать, я в ответобозвала его придурком, и мы немного повздорили, но, вернувшись домой, довольнобыстро помирились. Мишка сделал несколько телефонных звонков, а я приготовилаужин.

— Про этого адвоката Благого никаких полезных сведений.Бабки, судя по всему, зашибает большие, ему сорок лет, несколько раз оказывалуслуги очень серьезным людям в нашем городе, разведен, подружка держит кафе наЛитейной, и это все. Каким боком он в нашей истории, в ум не идет. Что такогоон мог сообщить Палычу, чтоб бедолагу после этого сразу же кокнули?

— Не преувеличивай, прошло несколько часов.

— Не важно, главное — в тот же день.

— Может, мы напрасно так рассчитываем на этогоадвоката?

— А на что нам еще рассчитывать? Илья был класснымподозреваемым, но если он ни при чем, как пытается нас уверить, то где искатьубийцу, мне даже в голову не приходит. Вся надежда на адвоката, вдруг онповедает что-то интересное.

— Еще вопрос, захочет ли он это сделать?

— Захочет, — убежденно заявил Мишка и почему-топосмотрел на свой кулак. Я тоже на него посмотрела, и челюсть у меня заныла отдурных воспоминаний.

— Я на тебя надеюсь, — заявила я.

Позавтракав утром, Мишка минут двадцать бегал по гостиной сочень серьезным выражением на физиономии, после чего заявил:

— Не худо бы отыскать Катрин.

— Где же ее искать? — развела я руками.

— Если она не уехала, значит, где-то прячется. Давай-капрокатимся по ее подружкам, вдруг нам повезет и кто-то что-то знает.

Я промолчала, заподозрив, что Шальнов просто не в силахусидеть на месте до возвращения хозяина «Понтиака» из Праги. Подруг у сестрицыоказалось немного, а их мнение о ней было весьма и весьма невысоким.

— Лося кокнули, — пояснила одна из них Мишке (яждала его в машине), — вот Катька и свалила куда-нибудь, чтоб с ментами необщаться. У нее всегда на примете два-три мужика, где-нибудь загорает. У неееще десять дней отпуска, на одиннадцатый объявится, за работу она держится, даи где ее еще терпеть будут с таким-то голосом? Это Палыч дурак… хоть добратакого… в общем, ты о ней зря не беспокойся. — И при этом советовала Мишкепослать супругу подальше и квартиру ни в коем случае не оставлять, больно жирнобудет, Катька вовсе не достойна такого подарка, потому что с мужем поступилакак последняя дрянь, и это в городе всякий знает.

К вечеру мы могли констатировать, что наше расследованиезашло в тупик. Оставалась слабая надежда, что Катька решит связаться с Ильей,чтобы узнать, как здесь обстоят дела.

На следующий день, скорее из упрямства, мы вновь занялипозицию неподалеку от дома Дружининых. Эмма отбыла на службу в шикарном «БМВ»,а Илья носа из дома не высовывал. Примерно через час в поле нашего зренияпоявился милицейский «газик». Из него вышли двое бравых ребят и направились кнам. Я побелела, как полотно, и едва не завопила от ужаса, решив, что наспришли арестовывать, но Мишка вышел из машины, поздоровался с милиционерами заруку и принялся рассказывать про какие-то свечи. Милиционеры согласно кивали искоро убрались, чем буквально вернули меня к жизни.

— Дружинин, гад, стуканул в ментовку, — злобносообщил Мишка. — Мол, стоит машина в переулке, за домом наблюдает, неиначе как ограбление готовится, мужиков послали проверить. Хорошо, пареньзнакомый попался…

— Откуда у тебя такие знакомства?

— Моя фирма ментам спонсорскую помощь оказывала, ремонтв райотделе делала.

— Здорово, — порадовалась я, Мишка тожепорадовался:

— Еще бы. А они меня за это на семь месяцев вкаталажку. Правда, потом чувствовали себя ужасно виноватыми.

— Поехали отсюда, — посоветовала я, и мы покинулипереулок.

Не придумав ничего лучшего, мы отправились на пляж и оченьнеплохо провели день. Ужинать решили в ресторане. Я думала, мы пойдем в Катькинклуб, но Мишка рассудил, что мозолить глаза там не стоит.

В ресторане мы пробыли до одиннадцати, а домой вернулись натакси (памятуя прошлое происшествие, Мишка предпочел оставить «девятку» вгараже). Надо признать, этот день был лучшим в моей жизни, — я умудриласьсовершенно забыть о трупах, пропавшей сестре и милиции, так что звонок,поднявший нас с постели в половине второго ночи, прозвучал как гром средиясного неба.

Когда зазвонил телефон, я проснулась первой, точнее,проснулась за минуту до того, как это произошло, должно быть, что-то мнеприснилось тревожное. Мишка лежал рядом, я сказала себе, что причины длябеспокойства отсутствуют, и тут зазвонил телефон. Торопливо нащупав в темноте

Трубку, я ответила «да» и неожиданно покраснела. Что, еслиэто сестрица? А я, между прочим, лежу в ее доме, в ее постели и с ее мужем,правда бывшим. Слово «бывший» придало мне уверенности, и я сурово повторила:

— Да?

— Катрин? — позвал мужской голос, я не сразуузнала Илью. — То есть на самом деле вас зовут Ольга?

— Правильно, но вы ведь позвонили не для того, чтобыуточнить это?

— Извините. Пожалуйста, извините. Но произошло нечтотакое… Я не могу ждать до утра…

— Что произошло? — испугалась я, садясь в постели.Мишка проснулся, включил настольную лампу и теперь прислушивался к разговору.

— Это очень важно, — вздохнул Дружинин, голос егозвучал взволнованно. — Оля, мне кажется, я понял… я понял, что происходит.Боюсь, Юрий Павлович мертв и его напрасно ищут. Я встретился с одним человеком,кажется, я знаю, кто стоит за всем этим…

— Кто? — рявкнул Мишка, отобрав у меня трубку.

— Возможно вы решите, что я спятил, но я уверен, яабсолютно уверен, это он. Скажите, я могу приехать к вам? Поговорить? Я хотелбы посоветоваться, прежде чем звонить в милицию.

— Приезжайте, — согласился Мишка.

— Буду через двадцать минут. Он повесил трубку, а мывскочили, умылись и спустились в кухню ждать Илью.

— Кого он мог встретить? — спросила я.