Снежок и Наполеон расходятся по вопросу о том, где строить мельницу, что заставляет Наполеона ввести в систему новый элемент – девять огромных собак, работающих только на него. Собаки изгоняют Снежка с фермы и возвращаются к Наполеону. «Было замечено, – зловеще говорит безымянный рассказчик, – что они пресмыкаются перед ним, точь-в-точь как в прежние дни перед мистером Джонсом пресмыкались его псы»[782]. Скоро Наполеон объявляет конец общественных дебатов. Когда «четыре подсвинка»[783] неодобрительно визжат, псы Наполеона отвечают грозным рычанием.

Свиньи переселяются из свинарника в дом мистера Джонса. Они начинают продавать людям яйца, из-за чего три молодые несушки поднимают короткий бунт. Куриц и их сторонников принуждают к покорности голодом, девять из них погибают. Затем четырех протестовавших подсвинков обвиняют в тайном сотрудничестве с беглым Снежком и диверсиях на ферме. Как только они признаются в преступлениях, собаки разрывают им горло. «Признания чередовались с казнями. Вскоре у ног Наполеона громоздилась гора трупов, а в воздухе сгустился запах крови»[784].

В погребе фермерского дома свиньи находят ящик виски, напиваются и ночью горланят песни. Затем они начинают варить пиво, в то же время урезая рацион других животных, кроме сторожевых псов.

Проходят годы, и свиньи начинают ходить на задних ногах. Тогда овцы меняют лозунг на «Четыре ноги хорошо, две – лучше!»[785]. Наполеон начинает носить хлыст. К концу книги жителям фермы внушается фраза, ставшая самой знаменитой: «Все животные равны, но некоторые животные более равны, чем другие»[786]. Фактически это эпитафия революции скота.

Свиньи совершают действие, отражающие самые глубокие опасения Оруэлла по поводу современного государства, – начинают пересматривать историю. Изгнанник Снежок обвиняется в том, что он вообще никакой не герой, а трус и инструмент людей. Оруэлл много лет размышлял об этой тенденции. «Характерная особенность тоталитарного государства заключается в том, что оно контролирует мысль, а не фиксирует ее, – в смысле, не делает ее неизменной, – писал он в 1941 г. – Оно устанавливает безусловные догмы и меняет их день за днем»[787].

При такой власти реальность такова, какой считает ее государство в конкретный день. Принятые факты меняются и становятся просто функцией власти. Так, в «Скотном дворе» свиньи неуклонно пересматривают правила фермы к собственной выгоде, а попутно и историю фермы. Для Оруэлла контроль прошлого, так же как настоящего и будущего, был принципиальной особенностью тотального контроля государства. Позднее он придет к выводу: «Тоталитаризм требует, по сути, постоянного изменения прошлого, а в долгосрочной перспективе, вероятно, и неверия в само существование объективной истины»[788]. Эта мысль станет одной из главных тем его последней книги. Всесильному принадлежит не только будущее, но и прошлое.

В последней сцене книги свиньи в доме играют в карты и пьют вместе с людьми, с которыми ведут бизнес. Наполеон и один из людей жульничают в игре. Остальные животные стоят снаружи, глядя в окно. «Они переводили глаза со свиньи на человека, с человека на свинью и снова со свиньи на человека, но угадать, кто из них кто, было невозможно»[789].

Это сказка-предостережение, отражение сталинизма в кривом зеркале. «Конечно, моим главным намерением была сатира на русскую революцию, – сказал Оруэлл своему другу Дуайту Макдональду. – Но я хотел придать ей более широкое звучание, имея в виду, что революция определенного типа (жестокая революция-заговор, возглавляемая людьми, безотчетно жаждущими власти) может привести только к смене хозяев»[790].

Работая над «Скотным двором», Оруэлл читал написанное жене по вечерам в постели[791]. Возможно, поэтому сюжет развивается так свободно. Книга хороша и как образец басенного жанра: умные свиньи, посвящающие бо́льшую часть времени чтению, собаки, умеющие читать, но не считающие нужным, эгоистичная кошка, двулично поддерживающая обе стороны в голосовании по вопросу о том, являются ли двуногие существа врагами, затрагивающему птиц фермы. Перечитывая эту книгу, задаешься вопросом, насколько она повлияла на Э. Б. Уайта[792], который в 1949 г., через четыре года после того, как «Скотный двор» был издан и стал мировым бестселлером, начал писать «Паутину Шарлотты» – историю доброго, мягкосердечного поросенка Уилбура и его дружбы с мудрой паучихой Шарлоттой.

Эти две сказки о говорящих свиньях входят в число бестселлеров всех времен наряду с «Доктором Дулиттлом» Лофтинга.

* * *

В годы, предшествующие написанию «Скотного двора», Оруэлл не раз видел, какой беспощадной может быть советская власть. Троцкого убил в Мексике в августе 1940 г. испанский коммунист, подготовленный НКВД[793]. Это нападение, совершенное с помощью ледоруба со спиленной, чтобы сделать его компактным, рукояткой, последовало за неудачным покушением на Троцкого с применением винтовок и бомбы, предпринятым тремя месяцами ранее другой группой ветеранов гражданской войны в Испании, имевших русских кураторов.

Советский перебежчик Вальтер Кривицкий умер при загадочных обстоятельствах в феврале 1941 г. в номере отеля в Вашингтоне, где передавал американским официальным лицам информацию, в том числе о британском журналисте, работавшем в Испании на НКВД и получившем заказ на убийство Франко[794]. Он не знал имени этого журналиста, но после распада Советского Союза архивы тайной полиции были открыты, и выяснилось, что это был Ким Филби. Прежде чем стать сотрудником британской разведки, Филби являлся военным корреспондентом лондонской The Times в Испании во время гражданской войны, а затем во Франции в 1940 г., когда на нее напала Германия.