В Испании Филби действовал два года под личиной сторонника фашистов[795]. К моменту его встречи с Франко интересы НКВД изменились – Советы сосредоточились на подавлении испанских левых антикоммунистов, в том числе ПОУМ и ее членов, таких как Джордж Оруэлл.

Кривицкий, погибший советский невозвращенец, решил бежать после того, как советские агенты убили в Швейцарии одного из его близких друзей Игнатия Рейсса. Годами НКВД проводил кампанию похищений и убийств деятелей Белого движения, эмигрировавших во Францию[796]. Даже сегодня, как утверждает историк Кристофер Эндрю, люди склонны упускать из виду «приоритетность заказных убийств» в советской международной политике конца 1930-х гг.

Оруэллу оказалось на удивление трудно добиться публикации «Скотного двора», отчасти из-за вмешательства советских «кротов». Он предупредил Виктора Голланца, издателя с левыми убеждениями, публиковавшего книги Оруэлла с 1933 по 1939 г., от «Фунтов лиха в Париже и Лондоне» до «Глотнуть воздуха», что книга тому не понравится и он не станет ее издавать. «Чепуха», – ответил Голланц, отказавший Оруэллу лишь однажды, в случае «Памяти Каталонии». Однако, прочитав новую рукопись, он быстро вернул ее с примечанием, что Оруэлл был прав. Он написал литературному агенту Оруэлла: «Я не могу напечатать… подобный выпад против всех»[797].

По меньшей мере, еще четыре издателя отвергли книгу[798], в том числе Т. С. Элиот, тогда редактор в издательстве Faber, которому сказка показалась слишком троцкистской. Он также заметил, что свиньи «намного умнее других животных и, следовательно, лучше всего подходят для управления фермой». Издательский дом Jonathan Cape намеревался выпустить книгу, но передумал, получив предупреждение Питера Смоллетта, на тот момент главы русского отдела министерства информации Британии, выразившего опасение, что книга может повредить англо-советским отношениям[799]. Много лет спустя открылось, что Смоллетт был советским агентом, завербованным Кимом Филби.

Череда отказов потрясла Оруэлла. «Оказалось чертовски трудно найти издателя, хотя обычно я без проблем публиковал свои вещи, да и сейчас все издатели жадно требуют рукописей», – писал он другу в мае 1944 г.[800]. Американские редакторы оказались настроенными столь же критически, пятеро из них отвергли книгу, прежде чем издательский дом Harcourt Brace в декабре 1945 г. купил права на американское издание за £250, и то лишь после того, как книга оказалась успешной в Англии.

Оруэлл закончил писать «Скотный двор» в феврале 1944 г., но опубликовал лишь в августе 1945 г. Часть высвободившегося времени он посвятил текстам для своей рубрики в Tribune. Кроме того, они с женой в июне 1944 г. усыновили мальчика Ричарда. Младенцу, родившемуся в мае в Ньюкасле, было всего три недели, и у него не было даже одежды. Жена Оруэлла беспокоилась, что не полюбит ребенка, вспоминал их друг, но «в конце концов Эйлин была очень счастлива, что он у нее есть, что она может любить его, и очень гордилась им»[801]. Позднее, когда ей нужно было прийти в суд, чтобы оформить разрешение на усыновление, она тщательно оделась и даже купила по такому случаю желтую шляпку.

Вскоре после усыновления квартира, где они жили, стала непригодной для обитания из-за того, что неподалеку взорвалась «планирующая авиабомба» V-1, ранняя версия нацистской крылатой ракеты. Они снова переехали, на этот раз в Ислингтон. Ныне это фешенебельная часть города, где разворачивается действие романов Зои Хеллер «Скандальный дневник» и Ника Хорнби «Мой мальчик», а в 1944 г. Ислингтон был, по замечанию одного биографа, весьма запущенным районом, «периферией как раз в духе Оруэлла… анклавом нижнего среднего класса на территории рабочих»[802].

В феврале 1945 г. Оруэлл поехал на континент освещать завершающий этап Второй мировой войны для The Observer. Дэвид Астор вспоминал: «Он хотел войти в Германию с первыми войсками, которые вступят в нее, понимая, что хотя он много написал о диктатурах, но никогда не был в стране, находящейся под властью диктатора»[803].

Это было неблагоразумно, здоровье Оруэлла по-прежнему было слабым. В конце марта он попал в больницу в Кельне, где занимал себя написанием «Примечаний для распорядителя моего литературного наследия», в которых отрекся от двух своих ранних романов как «глупой халтуры»[804]. Во время госпитализации он получил известие, что его жене нужна операция по удалению опухоли матки. 29 марта 1945 г., перед тем как ее перевезли в операционную, она написала ему записку, где сообщила, что у нее прекрасная палата с окном в сад. На следующий день он получил телеграмму, что Эйлин умерла под наркозом. Ее похоронили 3 апреля[805]. Возможно, поэтому действие романа Оруэлла «1984» начинается 4 апреля 1984 г. – с такой даты началась его мрачная одинокая жизнь.

После похорон он оставил их сына на попечение подруги и вернулся к журналистике в Европе. Он почти ничего не писал в это время, что неудивительно. «Думаю, он считал, что не видит ничего сколько-нибудь полезного», – сказал Астор[806]. Оруэлл написал романисту Энтони Пауэллу из Парижа 13 апреля: «Эйлин мертва. Она умерла совершенно внезапно и неожиданно 29 марта во время операции, не считавшейся особенно серьезной. Я был в отъезде и не ожидал ничего плохого… Я не видел окончательных результатов расследования, да и не хочу их видеть, потому что это ее не вернет»[807]. Его молчание в это время, вероятно, свидетельствует об испытываемой Оруэллом боли. Джордж Вудкок, канадский анархист и поэт, сдружившийся с Оруэллом в 1940-х гг., написал: «Он лишь однажды упомянул при мне о своей первой жене Эйлин»[808].