отодвинуться подальше от страшного гостя, но тяжелая рука легла на плечо, пригвоздив меня к полу.

— Добрый день, красавица. Рад тебя видеть, — пробасил мужчина и щелкнул пальцами.

Тут же от стола отпрыгнула табуретка и, перебирая ножками как послушная собачонка, подбежала к нам. Я не удивилась — страх занимал всё место внутри, так что не до удивления было. Я замерла как кролик перед удавом и даже позволила усадить себя на подскочившую табуретку.

— Надеюсь, что ты не откажешься от чая? — мужчина прошел к столу и поманил табурет.

Мне пришлось вцепиться в сиденье, чтобы не слететь с него. Я весело проскакала мимо висящих людей так близко, что даже задела плечом кокон Натальи. Подруга дико вращала глазами и мычала, но слов не разобрать.

Табуретка подскочила к столу и придвинулась почти вплотную, тем самым лишив меня возможности вскочить. Край столешницы упирался в грудь и затруднял дыхание. Я чуть отстранилась и едва не упала назад, хорошо, что вовремя схватилась за столешницу.

Мужчина ещё раз хлопнул в ладоши, и к самовару поехало блюдце, на котором восседала чашка с нежно-голубой гжельской росписью. Кран самовара отвернулся и в чашку полился желтый кипяток. Ко мне подъехала тарелка с ватрушками.

— Ты уж извини, но сахар пока что для знати и богатых людей. Но Иван-чай и без него хорош. Попробуй, — подмигнул мужчина, и я невольно отпила. — Меня Андронатием зовут, как тебя кличут — уже знаю. Правда, вкусно? Тетка Ситранатра умеет хороший чай готовить.

— Да, — сказала я. — Очень вкусно.

Я хотела спросить о том, что именно ему нужно от меня и остальных, хотела попросить отпустить всех, но слова замирали под его взглядом. Глаза Андронатия сверкали льдами Антарктики, даже при улыбке оставались холодными и колючими.

Он сел напротив и скрестил пальцы. Я вспомнила свой допрос в полиции, тогда следователь Ковырялин сидел точно в такой же позе.

— А теперь поговорим, красавица. Не обращай внимания на друзей, скоро они окажутся на свободе… Или нет. Зависит от тебя.

— Ч-что вы хотите сделать?

— Да ничего, просто паутина переползет на носы и всё, они тихонько задохнутся. Но я думаю, этого не случится, ведь ты же будешь умной девочкой? — мужчина ещё раз улыбнулся.

Если в песенке из мультика о Крошке Еноте пелось, что «От улыбки станет всем светлей», то сейчас от улыбки мужчины свет в комнате померк. Солнце садилось за горизонт, и сумерки вползали через окна, захватывая всё большую территорию. Мужчине достаточно было одного взгляда, чтобы лучины вспыхнули ярким светом, разгоняя только-только наметившуюся хмарь.

— Что вам от меня нужно? — я постаралась, чтобы голос не слишком дрожал.

— Всего лишь малость — чтобы ты сопровождала меня везде и всюду. Правда, это ничтожная плата за жизнь друзей и родных?

Я вздрогнула.

— Да, красавица, именно родных. Хотя они и остались в будущем, но только от тебя зависит — помереть им смертью лютой или дожить свой век спокойно. Скушай ещё ватрушечку.

Я машинально взяла протянутую сдобу. Кусок не лез в рот. Я пыталась понять — каким образом этот человек оказался здесь и почему он говорит об её родных?

Мужчина откусил смачный кусок ватрушки и энергично задвигал челюстями. На черной бороде крупной перхотью заблестели крошки творога.

Я вдруг поймала себя на том, что стараюсь не схватиться за ручку чашки и не выплеснуть содержимое на эту самую перхоть. Плеснуть и постараться вырвать Игоря из пут. Пока что семь коконов с глазами были повернуты ко мне лицом и с надеждой смотрели на меня, как на спасительницу.

— А причем здесь мои родные?

— А ты загляни в чашечку-то, — сказал Андронатий и откусил ещё один кусок. — Внимательно смотри, ничего не пропускай.

Я заглянула в желто-коричневую жидкость, где плавали зеленоватые чаинки. Размоченные кусочки растений начали кружиться, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Они увлекали, притягивали взгляд и гипнотизировали.

Со дна чашки поднималось розоватое свечение. Как я не пыталась, не могла разобрать — что именно светится на белом донышке. Чаинки завели хоровод, как девушки на Ивана Купалу. Я не могла оторвать взгляда от творящегося волшебства. Легкий дымок закурился над поверхностью янтарной воды, он коснулся моих ноздрей, и я почувствовала аромат ландыша.

Коконы пропали, исчезла и жесткая крышка стола. Я провалилась в розовое свечение…

и вынырнула в своей квартире.

Я стояла возле окна гостиной, из которой выскочила, когда мачеха разорвала билет. Посреди комнаты висели четыре человека. Висели в таких же коконах, какие были на друзьях. Отец, мачеха и две сестры.

В кресле развалился огромный мужчина в черном плаще. Перед ним в воздухе дрожал телефон отца.

— Да, папа!

Я узнала свой голос. Я тогда была раздражена, поэтому и ответила так резко. Если бы я только знала…

— Это не папа, красна девица, но породниться можем, если ко мне придешь сей же час. Поможешь мне в делах благородных и получишь в мужья потомка моего, — произнес мужчина, подмигнув при этом моему отцу.

Папа задергался, но выбраться из паутины было выше его сил. Лицо покраснело от усилий, он даже попытался раскачаться. Увы, эта попытка привела к тому, что мужчина лишь взглянул на него и кокон намертво прикрепился к полу ещё парой сотен нитей.

Я не сдержалась и бросилась к нему, но мои руки пролетали сквозь тело отца, как будто он был бесплотным призраком.

Лишь спустя несколько секунд поняла, что это я бесплотный призрак, а колдун показывает ей прошлое. Словно перематывает запись в кинотеатре 5-Д. Я попробовала коснуться мачехи и сестер, но руки проходили сквозь них, не встречая никакого сопротивления.

— Где папа и кто вы? — прозвучал из телефона уже не раздраженный голос. Нет, сейчас это был писк испуганной мыши.

Мужчина хмыкнул и поковырялся в ухе. Потом подмигнул Ларисе Михайловне и сплюнул на пол. Я подумала, что сейчас мачеха легко разорвет путы и накостыляет колдуну по первое число за такую вольность, но паутина не поддалась и ей.

— Грюзельдина, знаю я, что рядом ты. Я по вам с Манюриндой соскучиться успел, — сказал мужчина, не отрывая глаз от мачехи. — Как там эта глупышка? Нахулиганить не успела ещё?

Тут же раздался голос Грюзельдины:

— Мы… Мы очень сожалеем о случившемся и…

— Никаких «И»! — мужчина хлопнул по подлокотнику кресла так, что трещина побежала по лакированной поверхности. — Я обеим за такой шанс благодарен. Если бы не вы, то вряд ли я будущее смог увидеть. Теперь не глупи, а отдай мне девочку со знаком Эстифалиуса вместе с