Стигрих повел меня к замку.

Гилбер шел рядом. Казалось странным, несправедливым, что Стигрих не осыпал его почестями. Да, Рион привезет силу, но это произошло благодаря помощи его друзей. И чтобы помочь Риону, Гилбер тоже дошел до конца испытаний. А Стигрих зол на него, непонятно почему. Я протянула свободную руку Гилберу, но он оттолкнул меня. Его лицо осталось бесстрастным.

Мы поднялись на холм. Не отпуская мою руку, Стигрих приветствовал проходящих людей, и я следовала его примеру. Все это казалось игрой, в которой только один из игроков знает смысл происходящего.

Мы зашли в замок, и, стоя на крыльце, Стигрих громко сказал.

— Дорогая дочь! Тебе отведут покои, ты отдохнешь, а потом мы с тобой поговорим. Я рад видеть тебя после долгой разлуки. Завтра мы устроим празднование по поводу твоего приезда.

Он обращался ко мне, но стоял боком и смотрел на собравшихся у крыльца людей.

Я промолчала, и тогда взгляд отца, холодный, недобрый, сосредоточился на мне.

— Спасибо за гостеприимство… отец! — Я тоже обратилась к народу.

Отбросив мою руку, будто она обмазана ядом, Стигрих оттолкнул меня в сторону.

— Отведите ее! — приказал кому-то, а потом повернулся к Гилберу: — Иди к себе! Буду через пять минут.

Гилбер кивнул.

Стигрих повернулся к народу и завел речь о начале новой жизни. Силы светлых магов в запределье становится все меньше, но когда Рион привезет бесконечную силу, все будет по-другому.

Гилбер схватил меня за руку и потащил по коридору. Две лестницы, два круговых коридора — и мы оказались в покоях. Ничего особенного — каменные стены без окна, как в катакомбах, деревянный стол, шкаф, умывальня за дверью, кровать…

Кровать?!

— Зачем мы здесь? Я не собираюсь…

— Молчи! — Он закрыл мне рот ладонью. — Ты хочешь знать правду?

Я не могла высвободиться, поэтому моргнула в знак согласия.

— Ты хочешь получить ответы на свои вопросы?

Снова моргнула.

Он медленно опустил руку и, убедившись, что я не визжу, отступил в сторону.

— Я обещаю, что ты узнаешь правду. Но ты узнаешь ее так, как я считаю нужным, и тогда, когда я сочту нужным. Согласна?

— Но ты должен предупредить меня…

— Я ничего тебе не должен… жена.

Вздохнув, я кивнула.

— Согласна.

— Тогда следуй за мной!

Подхватив стул, он зашел в каморку, где стояла умывальня. Усадив меня, он вышел обратно в комнату.

— Что бы ни случилось, что бы ты ни услышала, не выходи отсюда, пока я тебя не позову. Поняла?

— А что ты..

— Поняла?! — повторил угрожающе.

— Да.

— Если меня станут убивать, что ты сделаешь?

— Останусь сидеть на месте.

— Наконец-то я сделал из тебя покорную жену! — Гилбер усмехнулся и захлопнул дверь каморки.

Светильника здесь не было, поэтому я сидела в темноте, но перед глазами плыли образы, лица. Все то, что только что произошло. Последние сутки вместили в себя слишком многое.

Дверь снова приоткрылась. Гилбер почесал затылок, хмыкнул. Он топтался на месте, как будто испытывал неловкость от того, что собирался сказать.

— Не каждый может выдержать правду, настоящую правду, а не ее разбавленную версию. Если бы я был хорошим мужем, то я бы сжалился над тобой и смягчил правду. Но я плохой муж.

Спорить я не стала, потому что он вообще мне не муж, что бы ни диктовал ритуал. Я стараюсь настроиться на дружеский лад, но иногда Гилбер… невыносим и жесток.

Я не успела ответить, как в коридоре раздался звук приближающихся шагов.

Гилбер выпрямился и сжал кулаки, как будто готовился к бою.

— Никому не говори, что твое зеркало пропало. Поняла? Никому!

И тихо прикрыл дверь каморки.

Растерянная, заплутавшая в чувствах, новостях и впечатлениях, я смотрела в темноту, когда в спальне громко хлопнула дверь и раздался голос Стигриха.

Злой, негодующий голос.

— Почему она жива?!

 Надо было сесть на пол, а не на стул, на полу легче бесшумно падать в обморок. Я не двигалась, боясь что-то задеть или столкнуть и тем самым выдать мое присутствие. Теперь я понимаю слова Гилбера о неразбавленной правде. За дверью находится мой отец, который должен был любить меня, растить и баловать. Но он отказался от меня — так стоит ли удивляться, что он не рад тому, что я жива?

Гилбер молчал. Я всем телом подалась к двери, прислушиваясь.

Снова заговорил отец.

— Почему Рион не выполнил мой приказ? В нем было что-то непонятное?

Судя по звукам, Стигрих ходил по комнате. То и дело раздавались глухие удары. Похоже, он в ярости пинал мебель.

— Рион разочаровал меня. Ты не понимаешь, каково это, когда твой преемник тебя разочаровывает! Я выбрал самого сильного, бесстрашного, готового на все… а он… — Судя по звукам, Стигрих швырнул стул о стену.

— Вместо того, чтобы сосредоточиться на испытаниях, Рион явился ко мне, чтобы узнать, как поступить с моей дочерью. А ты куда смотрел? Почему разрешил ему мотаться в запределье? Неужели вам не было очевидно, как поступить с девчонкой, которая встала у вас на пути?! Надо было сделать ее источником! Если бы я знал, как провести ритуал, то давно бы это сделал. А у вас была возможность, и вы ее упустили. Что мне теперь делать с девчонкой? Тащить обратно в Амадену? Думаешь, Август пустит меня в храм? — Даже в моем укрытии крик Стигриха оглушал.

Иногда правды бывает слишком много. Наверное, я бы согласилась на разбавленную версию.

— Рион дал клятву лъэрда. Он пообещал вернуть силу в запределье, а еще он обещал подчиняться своему суверену. Он спросил, что делать с моей дочерью, и я приказал ему привезти источник. Разве кто-то отменил клятву? Я отправил моих лучших лъэрдов в Амадену, и они вернулись сопливыми мальчишками! Ты знал, что я приказал Риону привести источник?

— Знал.

— Тогда почему ты привез мне девчонку?!

Эхо отцовского крика звучало в моих ушах. Думаю, я буду слышать его еще очень долго.

 Раздался скрип стула, а потом из-за двери донесся голос Гилбера. Голос встревоженного любящего мужа.

— Дорогая, ты сидишь в умывальне уже четверть часа. С тобой все в порядке?

Гилбер открыл дверь и протянул мне руку. Он подстроил эту сцену с отцом, потому что иногда нужно испытать боль, чтобы жить дальше. Эта боль моя по праву.

Я вышла в спальню твердой походкой. Не случилось ничего страшного. У меня как не было отца, так и нет. Никаких потерь.