и мальчиков-подростков. Я принял эту поправку, про себя недобрым словом поминая некоторые туземные обычаи.

С уборкой трупов тоже всё решилось в пять минут: своими жмурами местные и без моего вмешательства занялись бы, а убитых из соседних селений заберут сородичи в ближайшие день-два.

Трофейное оружие, в первую очередь, пару десятков бронзовых топоров и тесаков, увы, пришлось делить пропорционально численности отрядов, как ни хотелось мне наложить на него лапу для раздачи верным союзникам из Бон-Хо и Хау-По. Сам виноват: в своё время, когда только стали собираться бонхойцы с сонаями для похода на запад, я, в рамках повышения воинской дисциплины и слаживания отдельных отрядов в некое подобие армии, объявил, что отныне вся добыча, взятая в бою, должна поступать для справедливого дележа в распоряжение совета вождей нашего войска, а тех, кто вздумает её утаить от остальных, необходимо жестоко наказывать. Это, как я надеялся, хоть как-то обеспечит взаимодействие между разными соединениями и взаимную поддержку в бою, в противном случае воины в разгар сражения могли запросто увлечься обиранием трупов, не обращая внимания на проблемы соседей.

Не знаю, как в дальнейшем будет на поле боя со слаженностью действий составляющих нашу армию отрядов, но пока получилось, что у внёсших наибольший вклад в победу «макак» и сонаев Кано просто-напросто из-под носа увели большую часть трофейного бронзового оружия, которое при распределении добычи по старому принципу «кто убил, того оружие», досталось бы им. Удовольствия моим бойцам это, понятное дело, не доставило, но правила есть правила.

Решение вопроса с пленными и проведение процедуры по установлению власти тэми над округой оказались в весьма тесной связи: принесение клятвы верности Солнцеликой и Духами Хранимой с соблюдением всех необходимых формальностей одновременно означало и то, что после ритуала можно не опасаться какой-нибудь подляны со стороны эту клятву произнёсших. А пленные – поголовно из местных дареоев, можно сказать, гордость и краса Кибу-По и окрестностей.

Для проведения столь важного мероприятия, как присяга правительнице, требуется шаман. Причём обязательно высшей категории. Местным продавцам религиозного опиума доверия никакого нет ни по части квалификации, ни по части лояльности – а ну как вместо закрепления своими ритуалами клятвы верности наколдует смертельных болячек Солнцеликой и Духами Хранимой и её окружению?

Хошь не хошь, а придётся за работу браться мне как самому продвинутому шаману в нашей армии. Беда в том, что я имею весьма смутное представление о предстоящей процедуре. Расспросы Вахаку и других текокцев из его компании позволили нарисовать самую общую картину, но тонкостей никто из них не знал. Недавняя инаугурация Тонкутаки тоже как-то не запомнилась во всех подробностях. Попытка выяснить что-либо у бонхойцев также дала не слишком много информации. Вдобавок, в некоторых моментах принесение клятвы областному боссу и верховному правителю всего Пеу различалось. Причём, чем вызвано это различие – местными особенностями или разным уровнем власти, которой присягают, непонятно.

Зато из ответов я сделал вывод, как уже сказал, что, коль удастся вытрясти клятвы из здешних дареоев, то удара в спину с их стороны можно точно не опасаться. И Вахаку, и Толуй, и Тоборе рассказали кучу историй об убийствах таки запада и востока острова восставшими подданными, но всегда это делали те, кто не клялся вождям. Прямо как в «Нибелунгах», где Сигурда замочил брательник, по малолетству избежавший побратимства. И так же, как в старинном германском сказании, жители Пеу иной раз придумывали весьма замысловатые комбинации, чтобы обойти принесённые клятвы.

Ну да ладно, будем разрабатывать собственную процедуру принесения клятвы верности. Тем более и случай у нас особый: как-никак первая женщина-правитель всего Пеу. В общем-то, и в отдельных племенных областях представительницы слабого пола редко приходили к власти. Вахаку смог припомнить, что только пару раз со времён Пилапи Старого дамам удавалось порулить.

Первый: где-то в середине правления первого типулутаки в племени талу, обитающем на северо-западе острова, жена местного правителя, умершего от какой-то болезни, около десяти лет держала власть в своих руках, пока не подрос сын и наследник покойного. Но она опиралась на многочисленную родню – как мужнину, так и свою собственную. И передала бразды правления сыну, как только тот смог править сам.

Второй случай был позаковырестей. У тесу, живущих к северу от Кехета, поколение назад таки погиб от руки брата, которого также убили, причём почти сразу же. Остальные родственники устроили тогда неслабую грызню за власть, в процессе которой и резали друг друга, и искали поддержку у верховного правителя Пеу. Как-то получилось, что победу одержала младшая сестра погибших братьев-соперников. Причём она имела одновременно троих любовников, или мужей, которые не просто уживались друг с другом, но даже считались побратимами. Мнения в народе расходились – считать ли это сожительство одной женщины и троих мужчин браком, пусть и довольно странным, напоминающим стародавние времена, когда не только мужчины имели по несколько жён, но и женщины также вполне могли иметь не одного мужа, или же воспринимать всё это обыкновенной внебрачной связью. Именно благодаря поддержке своих не то мужей, не то любовников эта дамочка и пришла к власти. Вот только проправить этой «банде четырёх» удалось всего года полтора или два: собралась очередная компания недовольных и убила и правительницу, и троицу побратимов, напав на них ночью.

Ну да ладно, какое мне дело, что там было при царе Горохе. Моя задача обеспечить лояльность местных папуасов Солнцеликой и Духами Хранимой. Немного подумав, я пришёл к выводу, что процедура имеет две стороны: содержание, то есть клятву, которую должны произнести дареои Кибу-По, и оформление, то есть мои действия, сопровождающие принесение этой клятвы. Причём ни тем, ни другим пренебречь нельзя. Любая неточность и неполнота в формулировке запрещаемых и обязательных для верных подданных действий запросто станет лазейкой для заговорщиков. А недостаточные красочность, загадочность и солидность сопровождающего приведение к присяге представления шамана будет подрывать у народа уважение к монархии со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Глава 14,

в которой герой получает надежду на прощение со стороны Солнцеликой и Духами Хранимой тэми, а также неожиданно заводит новое знакомство

Ласунг ничем не отличался от Кехета. Те же деревни по берегам Малой Алуме, временами сливающиеся друг с другом окраинами, те же бесконечные поля баки и коя. Народу, конечно, на Западной равнине живёт куда больше, чем на востоке острова. И по сравнению с Бонхо сладких корнеплодов здесь сажают больше, хотя всё равно поля под ними не дотягивают по площади до посадок баки.

Позади было пять дней марша