Я обернулась уже зная.

Рравеш. Некромантские узоры на теле чернеют так, что притягивают взгляд. Я и смотрю на них, потому что в глаза смотреть страшно, кажется, что он выпьёт меня так, на расстоянии, без всяких ритуалов… и я сама сняла с него магические браслеты, поверив, видимо, что теперь, когда у него есть своя сила, он справится с голодом, справится с яростью, справится…

Несколько вдохов мы стоим молча, а потом паладин поворачивается и уходит. И я понимаю, что он ждал оправданий. Объяснений. Хоть чего-то.

А я даже если бы и сообразила, не смогла бы и рта раскрыть – всё упирается в проклятую клятву.

Попросить что ли Филиппа, чтобы Берана покусал?

В Империю мы попали через горы, теперь же маршрут эти горы огибал. Путь получался долгий, а главное, предсказуемый до нельзя. Я посмотрела на карту, подавила вздох и снова ничего не сказала. Если идти через горы, то без ночёвки в Храме богини не обойтись, а там чужая личина моментально с меня спадёт… и неизвестно что ещё с Рравешем будет – некроманта храм может и не пустить.

Смотреть на Кристиана мне было почти физически больно: и чувство вины, и невозможность объясниться – не с руки императрице бегать за паладином чужой страны и ловить каждый его взгляд, а сам Рравеш вступать в диалог явно не желал… И снова чувство вины вместе с разъедающей сознание клятвой.

Я ждала вампира с противоядием, очень ждала, но он всё не появлялся, а мне уже ночи напролёт стало сниться одно и то же – я даю паладину зелье. То в питье, то в еде, то вот прямо так, как лекарство, с ложечки…

Маги, вопреки моим опасениям, держались на расстоянии, Рравеш ненавязчиво, но очень искусно меня избегал, так что основным моим собеседником была Иррийна. Я очень быстро узнала, кажется, всю её размеренную и мелкую, другого слова подобрать не могу, хоть речь и о королеве, жизнь – кто из фрейлин насколько люто завидует, кто из поклонников самый пылкий, сколько дуэлей почти случилось из-за неё, и прочее, прочее, прочее… а потом… Потом она попросила меня заглянуть в душу Рравеша. Нет-нет, она в его преданности не сомневается, просто он переменился с тех пор, как сила к нему вернулась, словно гложет его что… и – это даётся королеве с особым трудом – стал с ней холоднее и строже.

Вытерпев с десяток "милая сестра", я кивнула. Обрадованная королева тут же обещала прислать его ко мне под каким-то благовидным предлогом и – о чудо! – молчала вплоть до привала.

– Ваше Величество?

Я вскидываю глаза, проклиная своё неуёмное, слишком отзывчивое к паладину сердце. Добавляю синий и золотой в глаза, не для него, для королевы, что впилась в нас глазами, почище чем клещ впивается…куда-нибудь.

– Знаете, Кристиан, иногда события – не то, чем они кажутся, – зачем-то говорю я. Впрочем, я знаю зачем. Мне чертовски важно перед ним оправдаться. Хоть немного. Хоть как. Чтобы он оставил мне шанс.

– Боюсь, Ваше Величество, я недостаточно мудр, чтобы это осознать, – губы паладина кривятся в горькой усмешке. Упрямый и слишком гордый тип. – Чем могу быть вам полезен?

– Моя дорогая сестра за вас волнуется, Кристиан.

– Я в порядке, Ваше Величество.

Это пока. Пока я не сошла с ума и не начала тебя травить.

– Ей кажется, что вы переменились, Кристиан. Остыли.

– Её Величество знает причину. Как и вы, Ваше Величество.

Кажется, Рравешу доставляет какое-то извращённое удовольствие повторять "Величество". Или это намёк, что он разговаривает со мной только потому, что я в роли императрицы?

– Могу я сказать ей, что ваше сердце всё так же бьётся ради неё, Кристиан? Она хочет услышать именно это.

– Скажите то, что вы видите, Ваше Величество, – усмехается паладин. Знает же гад, что ничего я не вижу! Ну погоди ж ты!

– Полагаете, – я прикрываю рот веером, потому что собираюсь произнести совершеннейшую крамолу и ересь, – нужно сказать, что к ней вы давно остыли и теперь ревнуете меня?

О, как точно я попала в цель! Кажется, даже поводок чуть дрогнул, но к чести паладина должна сказать, что дёргать за него тот не стал. Разве что обжёг меня взглядом. И ответ прозвучал совершенно ровно:

– Разумеется, если вы видите именно это, Ваше Величество. Я могу идти?

– Идите, – не сдержав грустного вздоха, разрешаю я. – Идите, Кристиан.

Чтоб тебя!

– Я могу его убить, этого вампира, – вдруг выдаёт Рравеш, предусмотрительно отвернувшись от зрителей. – Да?

– Нет, – наверное, я слишком поспешна и слишком напугана – глаза Рравеша снова затягивает холодное презрение. Но вампир должен принести нейтрализатор, и до этого момента он должен дожить. Это куда важнее, чем горечь, царапающая сердце.

Иррийну я заверила, что ей не о чем беспокоиться, Кристиан Рравеш верен присяге, которую давал королю Киррону, а значит, верен Кирремии и ей, королеве. Разумеется, её такой ответ не устроил.

– Понимаете, дорогая сестра… мне иногда кажется, что Кристиан испытывает ко мне чувства не как к королеве, а как… как к женщине. Если это так, я хотела бы знать, чтобы, может, как-то скорректировать своё поведение, стать холоднее, не давать повод… Я ведь очень ценю Кристиана, и мне бы не хотелось…

Невольно я посмотрела на него. Паладин ехал впереди и что-то оживлённо обсуждал со светлым магом. Интересно, маги не чувствуют, что он некромант? По поведению кажется, что нет. Он свою связь с Чёрным как-то перекрывает вернувшейся силой? Или что?

– Не волнуйтесь, Иррийна, – сладко улыбаюсь я королеве. Нет, это не месть, ещё нет, слишком мелко для мести. Я ведь не забыла все её пакости, я всё ещё жду удобного момента, чтобы и в самом деле взять за горло и оставить пару незаживающих царапин. В конце концов, мы в лесу. А в лесу должны, просто обязаны водиться дикие звери, от которых всего можно ожидать… – Кристиан действительно влюблён, но не в вас!

– Не в меня?! А в кого?! – выпалила королева с таким искренним возмущением, что я невольно улыбнулась.

– Не знаю. А это разве имеет какое-то значение?

– Нет… нет, конечно, не имеет, – опомнилась невестка императрицы. Но полностью разочарование и недоверие скрыть из голоса не смогла: – Спасибо, милая сестра. Вы меня очень успокоили.

Я сверкнула золотистыми искрами в глазах.

– Возьмите себя в руки, Иррийна. Вашу влюблённость я тоже вижу, как и то, что она отнюдь не к моему брату!

Королева посерела и так сильно дёрнула лошадь за повод, что чуть не выпала из седла – лошадь резко остановилась и попыталась встать на дыбы. Я спокойно проехала дальше, в глубине души отчаянно сожалея, что Иррийна не упала.

Около границы с закрытой зоной навстречу нам попался патруль – десять солдат и парочка магов. К счастью, не тот отряд, где служил Ирмил. Наш светлый маг, Эйрон, предъявил документы, разумеется, на вымышленные имена, а я накинула капюшон – совершенно ни к чему каждому встречному-поперечному знать, где ездит императрица, даже если она и не настоящая.