Но что хуже — в вещмешке погибшего остался один из тепловизоров и ночной прицел к «шестерке». Потеряны также были два монокуляра, тот, что был у Блохи, и тот, что принадлежал гранатометчику — тонкая оптика не выдержала столкновения с грубой действительностью в лице щупальценосного вампира. Также сгинули отравленные боеприпасы и стратегический запас спиртного, которые тащил все тот же Тягач — как самый сильный в команде.

О Блохе уже никто и не вспоминал, что Шторма радовало: подобные мысли ослабляют команду, а им нужно теперь быть максимально собранными и не давать слабину.

Он даже погнал Базуку с биноклем в дозор, отправив его на границу лесного массива, — люди расслабляться не должны.

Мародер привычно устроился, распластавшись на земле, и принялся оглядывать окрестности. Они оказались на вершине пологого лесистого холма, ниже которого тянулась обширная пустошь–прогалина, заросшая высокими хвощами и особенно крупными лютиками — ярко–желтыми и ядовитыми даже на вид.

Прошло уже с час, когда началось…

Движение он зафиксировал не сразу… Вернее будет сказать — не сразу понял, с чем имеет дело.

Вот колышутся метелки хвощей, забывших, что положено им расти лишь во влажных затененных местах, а не под ярким солнцем, и шевелится желтая масса цветов — а вот уже в этом колыхании зеленых волн обозначаются упорядоченные дорожки — как кильватерный след на водной глади.

Базука замер на месте, поудобнее перехватил автомат и поднес к глазам плоский ухватистый «навигатор». Увиденное ему очень не понравилось — ибо вызывало недоумение. Медленно и равномерно маршировали три кабана — матерый секач и подсвинки. Это еще так–сяк, но по бокам от них вышагивали по паре зомби — и кабаны не проявляли желания ими отобедать. И кто это, интересно, за спиной жуткого кортежа — кого не видно, но кто рассекает высокотравье, словно ползущая змея? Там что, неизвестный мутант объявился? Мысль эта обеспокоила Базуку — не дай Черный Сталкер повстречаться с новой тварью Зоны, от которой неизвестно чего ждать.

Вот на прогалину выбрался силуэт в свисающих лохмотьях, издали напоминающий исполинскую креветку или таракана, смешно болтая хоботком…

Так, вытер испарину со лба Базука. Всего–навсего снорк. И что это означает? А означает это…

В гуще травы замелькали бегущие расслабленной трусцой чернобыльские собаки.

Но и без них старый мародер уже понял, с чем столкнулся.

Перевернувшись на спину, он вытащил ПДА и пальцами одной руки набрал лишь одно слово: «Контролер».

Ибо то, что он увидел, могло быть лишь его «свитой».

Они перешли через мост гнилую застоявшуюся старицу какого–то из давно умерших притоков Припяти, пересекли гряду низких холмов — Кондор несколько минут потратил на то, чтобы тщательно проверить путь перед собой всеми тремя датчиками, и выбрались на пустошь, покрытую проплешинами пожаров — видимо, от разломов.

Слева торчали корявыми кривыми клинками штуки три «загребущие руки» — сплавленная, спрессованная под влиянием гравитационной аномалии глина, вытянутая вверх напряжением концентрированных сил тяготения. Путь их, слава Черному Сталкеру, лежал не через пустошь, а прямо, сквозь заросли прореженных огнем кустарников. Тоже радости немного — в тех зарослях можно спрятать и парочку аномалий, и даже псевдогиганта.

— Да уж, местечко, снорка ему хобот… — проворчал он под нос. Но ни детектор, встроенный в ПДА, ни остальные не показали ни фауны, ни аномалий. Так что можно идти.

— Слушай, а чего говорят, про хобот снорка? У них же хоботов нет?

— Ну, — Кондор пожал плечами, — говорят и говорят, мало ли? Может, когда вначале их видели, решили, что они в противогаз хобот прячут или так издали казалось? Вон сколько народу чертову мать поминают, а кто ее видел? Ты уже сам, наверное, понял: в Зоне такое творится временами, что не до хоботов, и то никого не интересует. Есть и есть… Вот те же аномалии, «гравиплеши» там и прочее, — это ладно. А вот ты про «лифты» и «машины времени» слыхал? А про «телепорты»? Это когда тебя берет и нежненько так перекидывает сразу этак на пять камэ — если не зафигачит к кровососам в логово или в «Электру», то даже, бывает, и не сразу поймешь… А то, что люди сквозь стену проходят?

— Это что — прикол такой? — недоверчиво захлопал Игорь глазами.

— Если бы. Вот так бежит человек, раз — в стену, и как растворился. Выскочил с другой стороны — и палит себе по врагам. Потом спрашиваешь — а он пальцем только у виска крутит.

— Ты что серьезно? Сам видел?

— Не видел, — бросил Кондор. — Говорили те, кому верю. — И уточнил: — У людей не видел. А кабанов — довелось. Расстрелял я кабанчика, помню, полмагазина извел. А дело в пригороде было, рядом с Припятью. Прижал его на старой стройке — валялись там железобетонные блоки — хорошие такие блоки! Подыхал он, в агонии бился. Мне бы его не добивать — потому как рейд кончался и патронов уже поистратили…

Кондор сделал паузу, потянулся за сигаретами, потом махнул рукой.

— Ну и чего? — нетерпеливо осведомился Игорь.

— Чево–чево, чевочка с хвостиком! — вспомнил Кондор любимое присловье соседа по лестничной площадке времен школьного детства. — Только вот вторую половину магазина я в него со страху высадил, когда скотинка голову в бетонную плиту того самого забора наполовину засунула—в хороший такой крепкий железобетон! Главное, я потом посмотрел — и в самом деле с той стороны рыло торчало…

— А… как? — только и сумел выдохнуть Игорь.

— Каком кверху, — вновь вспомнил подходящую поговорку Кондор. — Тебе Северина твоя много о разгадках этих самых тайн Зоны говорила? Хоть про одну — ну откуда, к примеру, в «Электрах» электричество берется? Этим три лаборатории занимались, два гранта по паре десятков мильонов каждый распилили, не считая тех, что поменьше, а толку? Вот то–то и оно!

— Ты откуда знаешь? — недоверчиво осведомился чуть пришедший в себя Игорь. — В смысле — про фанты.

Решив, что и так сказал больше, чем надо, и что посвящать спутника в кое–какие подробности своих приключений будет излишним, Кондор лишь проворчал:

— Можно подумать, научники в барах не бухают! А потому что пить не умеют, иногда говорят больше, чем требуется! — И кивнул в сторону кустарника. — Пошли.

Минут пять они продирались через заросли, пока не выбрались к старой ветке узкоколейки. Но не на ржавый рельсовый путь обратил он внимание.

Перед ними на склоне холма устроилось нечто, слегка напоминавшее сильно уменьшившийся в размерах древний танк начала прошлого века. Сплюснутый ромбовидный корпус, три широкие гусеницы — две по бокам, одна под брюхом, две пушки в шаровидных гнездах на скошенном рыльце, третья, поменьше, в крошечной башенке сверху. И все три пушки были направлены прямо на них.

Игорь при виде страшила плюхнулся прямо в грязь, а Кондор, усмехаясь, тут же поднял его.