Претензий, что я не слишком спешил, женщина не предъявляла.

— Вот, смотри, — сказала она вместо приветствия, протянув мне раскрытый конверт. — Гонец привёз час назад.

Я вынул из конверта письмо, развернул, увидел печати и вензеля и быстро взглянул на подругу:

— Уверена, что не подделка?

— Уверена. Абсолютно.

По мере прочтения, мои брови поднимались всё выше и выше, а мысли в мозгу роились всё гуще и гуще.

— Где он сейчас? — спросил я, вернув письмо.

— На южной границе. Полсуток пути до поместья.

— Это если гонец не врёт.

— Гонец не врёт, — мотнула головой Пао. — Наши секреты уже сообщили, там кто-то действительно есть. Кто-то довольно важный. Охраны, по крайней мере, не меньше полсотни, и каждый с «карамультуком».

— Сообщили по голубиной почте? — позволил я себе пошутить.

— По радио, — фыркнула баронесса.

— Ну, если по радио, тогда всё нормально. Примем клиента со всем уважением. Гонец ещё здесь?

— Сидит в караулке. Ждёт, что ответим…

Обратное послание мы написали за пять минут. Гонцу я вручил его лично. Чтобы, так сказать, подчеркнуть…

Высокопоставленный гость прибыл в поместье на следующие сутки. По его просьбе, которую он весьма недвусмысленно обозначил в письме, никакой торжественной встречи ему не устраивали. Дополнительно, что пришлось сделать — это убрать от ворот всех «праздношатающихся».

Свита приехавшего осталась снаружи. За стены им войти не позволили, но никаких претензий по этому поводу не последовало. Сопровождать гостя разрешили только двоим, которых он сам же и выбрал.

С нашей стороны, чтобы соблюсти паритет, во встрече кроме меня участвовали тоже двое: Паорэ и Гас. Единственное отличие — наши лица были открыты, а у вошедших замотаны тканью до самых глаз. Разумная предосторожность, если учесть имя прибывшего, о котором пока были в курсе лишь я и Пао.

Приветствовали друг друга молча, кивками, после чего я указал на дальнее крыло замка, где располагались порталы в МБВ и на Тарс. До здания шли, тоже не говоря ни слова, по абсолютно пустому двору. Оказавшись внутри, я первым делом удалил из переговорной комнаты бойца-охранника, затем вопросительно посмотрел на гостя. Тот поднял указательный палец, ткнул им сначала в себя, потом в меня, обвёл взглядом остальных и медленно покачал головой.

— Мы будем говорить один на один, — перевёл я его «пантомиму» баронессе и «третьему».

Те возражать не стали — надо так надо — и вышли из комнаты вслед за телохранителями визитёра. После чего мы с ним сели за стол, и он, наконец, снял повязку с лица.

Вживую я этого человека раньше не видел, только на официальных портретах. По крайней мере, в том возрасте, в котором он сейчас находился: если считать по-земному, то лет шестьдесят с копейками, типичный такой «предпенсионер».

— А я ведь вас помню, барон, — произнёс гость, заметив, с каким интересом я гляжу на него. — Правда, с тех пор прошло уже почти пять веков, но… — развёл он руками, — память весьма интересная штука. Некоторые моменты настолько в неё врезаются, что помнятся тысячелетиями.

— Согласен, князь, — кивнул я ему. — Только для меня та встреча случилась недавно. Пять месяцев, чтобы забыть человека, не срок. Хотя тогда вы, конечно, выглядели моложе. Лет… эээ… примерно на двадцать. И тогда вас, как помнится, звали Канзис.

Собеседник негромко вздохнул:

— Вы правы, барон. Я тогда был моложе. И меня действительно звали Канзис…

Он ненадолго задумался, скосил глаза на стоящий у его ног саквояж…

Беседовать с самым, наверное, старым правителем нашей Вселенной было весьма необычно. Этот человек жил ещё до исхода, жил в мире-без-времени, а потом ещё около пятисот лет являлся хозяином целой планеты… точнее, её обитаемой части, но не суть. Главное, что это именно он пришёл ко мне с просьбой, а не я к нему, и ещё он принёс с собой плату — то, что в любом из миров считалось бы величайшей наградой, ценнейшим из всех, каких только можно, призов…

— Покойный Асталис, увы, не узнал вас, — продолжил тем временем Князь. — И это стало ошибкой. Огромной ошибкой, непоправимой. Если бы не она, то между нами не было бы этой дурацкой войны и никому не нужных смертей. Потерянный год — ничто. Люди, их жизни — вот что самое важное. Пятьсот лет назад я этого не понимал. Из-за научных амбиций, ревности, желания стать самым лучшим, быть признанным всеми, добиться всеобщего восхищения… Но Мельна… Она всегда находилась на шаг впереди, и это приводило меня в настоящее бешенство…

Упоминание Мельны заставило меня навострить уши.

— Она была красивая женщина и великолепный учёный. С одной стороны, Мельна мне нравилась, с другой, я отчаянно завидовал её таланту. Долгое время она возглавляла Центр перспективных разработок Карланской Империи, а я заведовал биологическим департаментом. Мы спорили с ней почти каждый день, и каждый раз я потом понимал, что права она, а не я. Но реально конфликтовать тогда было просто некогда, да и незачем. Полчища тварей терзали Вселенную, враг наступал повсюду, его приспешники проникали в наши ряды, сеяли панику, устраивали диверсии и теракты, подрывали веру в победу… Впрочем, в победу тогда уже мало кто верил. Большинство мечтало просто сбежать. Куда-нибудь далеко-далеко, куда чужие не доберутся. Мельна призывала сражаться, она призывала народы сплотиться и дать отпор вражеским армиям. Однако её не слушали. Ни власть, ни простые люди. И тогда она решила, что хватит. Что раз они не хотят сражаться, то пусть бегут, пусть выживают. Что это, в конце концов, лучше, чем если исчезнут все, умрут, не оставив потомства. Что, может, когда-нибудь сбежавшие осознают, что были неправы, найдут в себе силы, чтобы вернуться и отомстить, чтобы уничтожить врага, выбросить его из нашей Вселенной…

Гость остановился, чтобы перевести дух, а я не преминул вставить свои пять монеток:

— И тогда она создала мир-без-времени.

— Мы создали, — уточнил Канзис. — Нас было пять с половиной тысяч. Учёных, инженеров, технологов. Но главную лепту, да, внесла Мельна. Это была её идея, её разработка. Но воплощали эту идею все вместе, все пять с половиной тысяч. И мы это сделали. Люди спаслись. Человечество получило ещё один шанс.

— Но кое-кто свои шансы профукал, — подытожил я сказанное.

Визави помрачнел.

— Да, это так. И кое-кто — это я. Не знаю, сколько по субъективному времени человечество прожило в МБВ, когда мы наконец поняли, что с каждым прожитым днём желание возвратиться уходит всё дальше, но однажды Мельна стала настаивать, что пора. Что пока люди ещё не забыли о прежнем мире, они должны получить возможность вернуться, а уж воспользуются они этой возможностью или нет, они решат сами. И она принялась готовить возвращение в родную Вселенную для всех, кто захочет. Я выступил против. Стыдно признаться, из-за корысти. Я тогда разрабатывал одну интересную тему, и мне совсем не хотелось терять испытателей нового препарата из-за ухода из МБВ…