Диана повернулась к Субботе, глядела в упор, была в этот миг красива страшной, отвратительной красотой убийцы.

– Идем, – сказала сквозь зубы.

Суббота послушно поднялся. Диана взяла его за руку, потянула прочь…

Они вышли в темный коридор, который медленно поднимался вверх. Диана шла впереди, оставляя на полу влажные скользкие следы. Надо было беречься и не ступить в них случайно, чтобы не упасть.

Через сотню метров коридор резко завернул налево – они стояли в самом центре огромного океанариума.

По бокам и над головой – всюду зияла таинственная темно-голубая бездна, слегка подсвеченная невидимыми прожекторами. Стены были так прозрачны, что прямо из воздуха рождались длинные тени, внезапно разворачивались и, махнув хвостом, растворялись в нефритовой зеленоватой толще.

Неслышно шевеля щупальцами, повисли сбоку лиловые медузы, косили на них голодным глазом жаднозубые тигровые акулы, дворовым хулиганом глядела из темного укрытия злобная мурена, замерла в тысячелетней пустоте старейшая из хрящевых – химера, юрко метнулась, блеснула скользким пурпуром рыба-клоун, гневно плюнула чернилами каракатица…

Огромный, тесня пространство, подкрадывался к гигантскому кальмару кашалот, серый, как автобус, с узкой зубастой щелью вместо рта, а тот, не ведая опасности, беспечный, фиолетовый, выталкивал струи, продвигался хвостом вперед.

Медленно, величественно летел на широчайших крыльях морской дьявол. Застыли, как неживые, разноцветные яркие кораллы, только подводный ветер слегка колебал их, тревожил сонное забытье – и мелким пунктиром штриховали воду серебряные стайки мальков.

Все это было так необыкновенно, что Суббота сам почувствовал себя планктоном, инфузорией, призванной окончить жизнь свою в длинном многоугольном желудке кашалота или синего кита…

Он стал понемногу вспоминать события вчерашнего дня. Вспомнил, как говорили они с хилиархом, доверительно, как два друга, или, точнее, два заговорщика. Вспомнил, как что-то вдруг тонко укололо его в шею и он потерял сознание, хотя и не совсем. Как, придерживая под руки, вели его двое черных, как грузили в небольшую субмарину, которая нырнула в неожиданно разверзшуюся под ними гладь океана… Как высадили из субмарины, провели в комнату и уложили на диван. А он-то полагал, что это тоже был сон. Выходит, нет, обманулся, коварный Лоцман законопатил его в океанскую тюрьму, откуда нет иного пути, кроме как на подводной лодке…

– Ты плавать умеешь? – Диана повернулась, глядела внимательно.

Он пожал плечами:

– Все плавают… Удельный вес человека меньше, чем у воды. Расслабишься – и на поверхность всяко вынесет.

– Здесь этот номер не пройдет, – сказала Диана, – здесь придется плыть самому.

Тут стало окончательно ясно, почему Диана такая мокрая.

– Что, даже батискафа захудалого нет? – спросил он с тревогой.

– Извини. Все наверху осталось.

Он поневоле взглянул наверх, в голубую бездну, зябко повел плечами. Вдруг стало очень холодно, вода над головой казалась ледяной, лишенной воздуха. Каково это – захлебнуться в океане, всплывать и опускаться вместе с течениями, с белым, распухшим лицом, медленно растворяясь в морском рассоле, а мальки будут споро отщипывать от тебя по кусочку, пока, наконец, не останется один голый скелет?

Она проплыла, проплыву и я, подумалось Субботе. Но тут же понял, что все это иллюзия, обман. Диана одолела охрану из черных – он на такое способен? Что позволено Юпитеру, до того быку не дотянуться. С другой стороны, что еще остается? Возвратиться к мертвым черным телам, принять на себя гнев хилиарха, до конца жизни служить рупором странных и страшных сновидений?

Ладно. Предположим, он поплывет. Предположим, у него хватит дыхания. Но что будут делать все эти акулы и кашалоты вокруг? Смотреть, как он движется мимо и не есть его?

«Но Диана же проплыла!» – снова и снова кричало ему самолюбие. «То Диана, а то ты!» – отвечал здравый смысл.

Он посмотрел на Диану, она – на него. Все поняла.

– Не бойся, я помогу.

– Я не боюсь, – отвечал Суббота.

А что он мог еще сказать? В конце-то концов, что ему терять сейчас? Пустую, глупую, никчемную и оскорбительную жизнь? Наверное, он и правда не боялся, тело только слегка сжималось, трепетало. Но тело – глупое, слабое – пусть постоит в сторонке. Последнее слово – за разумом. Однако и разум почему-то не спешил сказать это слово, не хотел, чтобы оно и правда стало последним…

Он все еще думал, а Диана уже действовала. Сняла со спины маленький рюкзачок, вытащила оттуда маску, загубник и небольшой двустенный баллон.

– Вот, надень, – сказала она.

Он посмотрел на баллон с сомнением.

– Что это?

– Криоланг.

– Надолго его хватает?

Диана пожала плечами.

– Обычно на полчаса. Но при условии, что заправил только что. Из него воздух постепенно выходит. За сутки не остается ничего.

– А когда ты его заправляла?

– Вчера вечером.

Суббота помолчал.

– И на сколько там осталось?

– Может, на десять минут. Может, на пять. Сейчас и узнаем…

Она втолкнула его в большой пузырчатый резервуар, служивший шлюзом между коридором и океанариумом. Суббота почувствовал озноб. Диана шлепнула его по спине, развернула к себе, помогла надеть маску и закрепить криоланг.

– А ты? – спросил он перед тем, как взять в рот загубник.

Диана не отвечала, открыла небольшой шкафчик на стене, взялась за красный рычаг.

– Главное, не паникуй и не дергайся, акулы этого не любят, – сказала она. – Если подплывут, ничего не делай, просто растопырь руки крестом и виси. Я сама разберусь.

Она сдвинула рычаг, и шлюз стал заполняться водой. Суббота напоследок вдохнул носом, экономя запас воздуха в криоланге. Вода быстро ползла вверх по щиколоткам, миновала колени, пояс, залила грудь. Суббота покосился на Диану, та стояла с каменным лицом. Точнее, уже не стояла, всплывала вместе с потоком воды, слегка шевеля ногами. Они оба медленно поднимались к верхнему прозрачному люку. Вода затопила шлюз полностью, залила лицо и голову. Страх прилил к горлу, заставил сделать два быстрых вдоха через загубник. Диана погрозила Субботе пальцем.

Люк отъехал в сторону. Маленькое пространство шлюза и гигантское – океанариума объединились в одно.

Первой вынырнула Диана, быстро оглянулась вокруг. Русые волосы встали дыбом, шевелились в воде, как змеи на голове у Горгоны. Убедившись, что путь свободен, махнула рукой Субботе. Тот, придерживаясь за край люка, судорожно лягнул ногами, выплыл в океанариум, завис в пустоте, шевеля руками. Диана показала наверх и куда-то влево, поплыла первой. Он ринулся за ней, боясь отстать.