— Пэдди, я должен поговорить с ее сиятельством с глазу на глаз. Пожалуйста, возвращайтесь через полчаса.

Ева дверь за управляющим закрылась, Томас без обиняков заявил:

— Моя мать поймала меня в коридоре, прямо под портретом двоюродного прапрадеда Мортимера, уехавшего в Уэльс сразу после того, как его старший брат получил титул. Бедняга так злился и нервничал, что самолично спустился в угольную шахту. Произошел обвал, и он погиб.

— Она твоя мать и, думаю, имеет право ловить тебя там, где захочет.

— Так и было. Она желала знать, достаточно ли я стараюсь, чтобы наградить тебя ребенком.

Мегги ответила нечестивейшей улыбкой. Ни одной дочери викария не следовало бы так улыбаться!

— И что, Томас? Ты достаточно стараешься?

— Черт возьми, — пробормотал он, хватая ее и припадая к губам. Мегги моментально потеряла голову и, застонав, принялась расстегивать пуговицы на его брюках, но он отстранился. Она закрыла глаза. Томас прислонился к ее лбу своим, тяжело дыша, пытаясь взять себя в руки.

— О Боже, — прошептал он, наклонился, чтобы поцеловать ее, выругался и отступил на четыре шага.

— Почему же ты отпустил Пэдди, если не намеревался поцеловать меня? Ждешь, пока я наброшусь на тебя и повалю на пол?

Томас расхохотался.

— Я отпустил Пэдди, поскольку хотел узнать, что ты наговорила матери. Она так взбесилась, что даже глаза налились кровью.

— Значит, она сердита?

— Еще бы! У тебя очень довольная физиономия.

Мегги немного смутилась.

— Не тревожься ни о чем, Томас. Мы научимся ладить друг с другом. Кстати, она не объяснила, из-за чего злится?

— Сказала только, что ты нуждаешься в твердой руке и что мне следует избивать тебя до тех пор, пока не заставлю беспрекословно повиноваться.

— Ну-у, — протянула Мегги, одарив его солнечной улыбкой, — может, тебе это удастся, если возьмешь меня покататься.

— Твоя голова, Мегги! Тебе не следует ездить верхом, хотя бы до завтра. Ляг и отдохни.

Он был прав. Поэтому Мегги кивнула.

— Ладно, ад проклятый, — пробормотала она.

Ее волосы, длинные, волнистые, доходившие до середины спины, были связаны на затылке черной бархатной лентой. Он знал, знал наверняка, как сильно она хочет его и одновременно жаждет ударить за то, что отстранился от нее. Пусть она не любит его, но все же хочет, и это — прекрасное начало. Ничего, все еще впереди, и он еще добьется ее любви, иначе не знает, что будет делать. Нет, все будет хорошо: недаром Томас — оптимист! Нужно только помнить об этом.

— Ладно, — разочарованно сказала она, — покормлю Эйслинг морковкой и похожу вокруг замка. Я хочу посадить новые деревья. Нужно посмотреть, какие породы тут лучше растут.

— Мегги…

Когда она с удивленным видом обернулась, он долго смотрел на нее, затем покачал головой. Пусть злится.

— Пожалуйста, будь осторожна и не отходи далеко от замка.

Он не объяснил, что один из мальчишек, трудившихся на конюшне, будет повсюду следовать за ней, на почтительном расстоянии, разумеется.

— Боишься, что тот, кто ударил меня по голове, притаился где-то поблизости?

— Нет, вряд ли, — солгал он. — Просто боюсь, как бы ты не переутомилась.

Честно говоря, он точно знал, где сейчас находится каждый из живущих в замке, включая миссис Блэк и Барнакла, распростершегося на полу кухни с широко раскинутыми руками и громко стонавшего. Миссис Блэк попросту переступала через него, без особых церемоний.

Мегги ушла, страстно желая вновь поцеловать его. Ощутить вкус поцелуя на губах.

Лорд Киппер нашел Мегги в лабиринте, превратившемся в беспорядочные заросли лет двадцать назад. Она стояла в самом центре, оглядывая тисовые кусты с хаотически торчавшими во все стороны ветками и гадая, что с ними делать, когда за спиной раздался мужской голос:

— А, моя прелестная молодая новобрачная.

Мегги вскинула бровь, поняла, что он специально приветствовал ее таким образом, и кивнула:

— Спасибо, лорд Киппер.

— Как жаль, что не я увидел вас первым, но, увы, такова воля судьбы.

— Мой отец с ума сошел бы, вздумай вы попросить моей руки, поскольку он намного вас младше.

— Там, где речь идет о мужчине и женщине, годы значения не имеют.

— Не хотелось бы стать вдовой в двадцать один год только потому, что мой муж скончался от старости!

— А сколько вам лет сейчас?

— Девятнадцать. Значит, нам предстоит всего два года супружеского блаженства, прежде чем вы протянете ноги.

Он уставился на нее, как на некую странную птицу, только сейчас упавшую с неба, и теперь непонятно, что с ней делать: то ли пристрелить, то ли погладить перья. И вдруг он расхохотался, громко, неудержимо, очень весело.

Мегги воззрилась на этого смеющегося красавца, казавшегося сейчас еще более неотразимым. Ослепительным. Особенно в окружении густых темно-зеленых кустов под неярким солнцем, зажигавшим отблески в его волосах.

— Насколько я понимаю, Либби вовсе не уверена в пылкости ваших чувств к ней.

— Верно. Но мы еще посмотрим, не так ли? — пробормотал он, все еще ухмыляясь.

— Разумеется. Кстати, что вам тут нужно, лорд Киппер? Вы почему-то оказались довольно далеко от замка, да и от собственного дома.

— Говорят, кто-то ударил вас по голове. Вы ничего не видели?

— Я слышала чье-то тяжелое дыхание, когда прогремел гром и молния осветила спальню. В этот момент я и заметила чью-то черную тень. Ничего больше. А что? Это вы были в моей спальне, лорд Киппер?

Лихой разлет бровей на мгновение исчез, превратившись в прямую линию.

— Я? Нет, дорогая. Насколько припоминаю, в тот момент я мирно спал в Корке в объятиях очень милой молодой женщины.

— О, это все мое несчастное любопытство. Не следовало спрашивать! — проговорила Мегги, воздев глаза к небу.

— Ничего страшного. Кстати, вы совсем не похожи на дочь викария. Такого я не ожидал. — Глаза его неожиданно потемнели. — Томас никак не заслуживает раннего вдовства, — пробормотал он, помолчав.

Мегги невольно усмехнулась.

— Совершенно с вами согласна. Вероятно, вы в молодости наводили ужас на окружающих, верно, сэр?

— Я и сейчас на многое способен, слава Богу, — сообщил он, оглядываясь. — Кстати, здесь когда-то стояла прелестная старая скамья. Какая разруха!

— И не говорите. Скамья и сейчас есть, но очень грязная.

— Не важно.

Лорд Киппер вынул большой платок и вытер облупившиеся доски.