«В школе столько не училась, как сейчас», — от усталости зевнула, и тут же леди Марнет отчаянно всплеснула руками.

— Леди Кризель! И верно, пишете как курица лапой! Простите за ваше же сравнение, но я ошеломлена! Как можно, чтобы хорошенькая девица имела жутчайший почерк и писала с кляксами?! — полноватая женщина, не найдя во мне ни капли стыда, трагично вздохнула. — Вам меня не жалко? Наблюдая, как вы неумело выводите сучковатые крюки, страдает мое сердце! Я учила многих отпрысков благородных семейств, но вы — особенный случай! Будто впервые держите перо!

— Я стараюсь, — проворчала, ощущая себя первоклассницей с косичками за партой.

— В пансионах, кто пишет без старания, получает розгой по рукам, зато после начинают стараться втройне. Но в вашем случае я взываю к вашей гордости и благородству! Если эту уродливую закорюку, именуемую вами — подпись, увидят иностранные послы, что они подумают о Аверсии?!

— Увы, леди Марнет. Жаль вас расстраивать, но в Ликонии виконт Брефер наверно уже всем разболтал, какая я неумеха и груб…

— Ох! — сорвалось с губ наставницы, и она прикрыла рукой рот. — Это ужасно! Невозможно! Однако на счастье, у вас есть шанс произвести впечатление на его супругу…

Я замерла с приоткрытым ртом, пораженная словами, как ударом молнии.

— Говорят, миледи очень приятная и рассудительная женщина. Вижу, вы тоже удивлены. Право, когда я узнала о тайном венчании виконта, тоже сперва не поверила…

Склонив голову над листом и сжимая перо до белизны пальцев, я пыталась сохранить лицо и не расплакаться. Знала же, что мерзавец, обманщик и даже лицемер. Но верила в чудо, надеялась тайком, что он искренен в чувствах. А все оказалось ложью. Чуть отдышавшись, поняла: как же повезло, что узнала новость сейчас, а не при других обстоятельствах. Олистер бы вышел из себя, дала бы повод для сплетен. А так, сошлюсь на головную боль, свыкнусь с этой мыслью и назло ему стану лучшей, достойной Олистера избранной. И пусть лжец обломается со своими планами!

— …Венчание состоялось не далее, чем день назад. Невеста приехала к нему, узнав, что виконт заболел. Еще уговорила его не покидать Аверсию, и дать возможность наладить отношения с принцем! Какая мудрая женщина! Как только увидите ее — поймете это. Уверена, при дворе она станет популярной…

— Какая умница, — прошептала я и склонила голову над прописями, чтобы скрыть горечь разочарования и обиды. А на что я собственно надеялась?

Расклеившись, постоянно уходила в себя, думала не о том и наставила кучу клякс. Урок танцев проходил тоже не лучше. Я то и дело сбивалась с шага, путала порядок движений, даже на ногу наступила господину Пелетену.

— Простите, что-то сегодня чувствую себя ужасно, — подняла руку и коснулась лба.

— И, правда, на себя не похожи. Однако завтра от меня так просто не уйдете. Отработаем как за два занятия.

— Благодарю за понимание, — кивнула головой и побрела в комнату. У меня было хотя бы полтора часа до следующего занятия, чтобы придти в себя.

«Наверняка, женился на спесивой аристократке, а надо мною, сволочь, насмехался! — от злости и унижения, меня бросало в жар. Прорыдала от обиды всю ночь, а наутро поняла, что ни Брефет, ни Олистер не заслуживают ни одной моей слезинки.

«Все! Тихо! — сказала себе, умываясь прохладной водой. — Плачут слабые, а сильные действуют!»

Так я твердо решила: поразить всех, кто раньше знал меня неуклюжей простушкой — осанкой, величественной поступью и обаянием. Пусть до бала оставалась неделя, но этого вполне достаточно, чтобы сосредоточиться на танцах, этикете и езде.

На просьбу — позаниматься дополнительно, Пелетен отреагировал со сдержанным удивлением, но не отказал. И мы с ним танцевали до полуночи. Подстегиваемая обидой, я не чувствовала ни усталости, ни боли в пояснице и ногах, словно открылось второе дыхание.

Его Высочество поддержал мой план. И благодаря тому, что вместо географии, каллиграфии и иностранных языков, усиленно занималась этикетом и танцами, за короткое время достигла в этом замечательных результатов.

Довольная королева велела сшить мне роскошнейшие платья. Олистер преподнес фамильные дорогущие украшения и колечко со змейкой. Все делалось для того, чтобы на балу я блистала, но вопреки всему в душе щемила тоска.

Из-за подлого поступка Брефета, признания Олистера я чувствовала себя обманутой. И даже не ими, а судьбой. Она совершила невозможное: перенесла в иной мир, подарила надежду, а потом щелкнула наивную дурочку по носу. Зато я перестала питать иллюзии. И даже Его Высочеству стала благодарна за откровенность, ведь было бы хуже, если бы понастроила воздушных замков, возомнила, что будем жить душа в душу, а потом бац — и просвещает какая-нибудь «добрая душа», что одна из фрейлин моего мужа — фаворитка.

Чтобы не страдать в таких случаях — нашла выход: «Достаточно никогда не привязываться к нему. Нет чувств — нет ревности», — и теперь даже ценила его откровенность. Да, тогда было немного больно, но в целом прививка от наивности принесла пользу.

Происшествия в стенах Тихого замка сделали меня взрослее, трезвее и прагматичнее. Я распрощалась с наивными мечтами о дружбе, верности, искренности и настроилась стать избранной принцессой, чтобы, когда придет время, стать королевой Аверсии и возвеличить королевство.

Олистер первым заметил мои душевные перемены. Стал сдержанным, терпеливым, очень внимательным, старался поддерживать, рассказать что-нибудь забавное. В ответ я улыбалась, но он неожиданно предложил:

— Кризель, давай поругаемся, что ли? — и посмотрел серьезно.

— Разве у нас есть причины для спора или ругани?

— Раньше же были.

— Я повзрослела. Мы больше не будем ругаться! — сжала бока мерина и двинулась вперед.

— У тебя замечательные успехи! Королева довольна тобой! Я восхищен твоей целеустремленностью! Так что же тебя печалит?! — кричал он, нагоняя меня.

— Абсолютно ничего! Никогда прежде не испытывала подобного умиротворения! — крикнула ему и перевела Кроткого в галоп.

Мы прогулялись вокруг озера, уже возвращались к конюшне, когда Олистер решился заговорить о Брефете.

— Знаешь, что на балу будет виконт?

— Нет, — отчасти соврала. Не знала, но догадывалась. — Будет и будет.

— Он приглашен не один.

Я изобразила беззаботность, легкую улыбку и повернулась к принцу.

— Надеюсь, вы преподнесете в ответ каких-нибудь щенков, чтобы я не была обязанной. Право, его подарки скрашивали мой досуг, но не вижу причин разговаривать сейчас о нем. Или вы желаете мне что-то сообщить?

— Он недавно женился.

— Замечательно! — улыбнулась шире. — Надеюсь, что теперь Брефет угомонится. Но прошу вас, Олистер, берегите меня лучше, чем в прошлый раз.

Его Высочество нахмурился. Я знала, что принцу неприятно вспоминать о промахе, но я не забыла ни одной из его выходок: ни в библиотеке лобызания с ликонкой, ни игру с Телайзой. И держала в уме, что и сестрица, получив брошь-бабочку и поцелуй от коронованного ловеласа, не сказала мне ни слова. Никогда ранее не была злопамятной, но стены Тихого замка и его обитатели сильно изменили меня.