– Боюсь, из меня выйдет скучный собеседник, – горькая усмешка кривит его рот.

Как объяснить ему, что мне всё равно? Что всё отчётливее понимаю, что приму его любым?

Радагар долго разглядывает меня, как будто читает мысли по своей дурацкой привычке, а потом говорит:

– Хорошо.

Отворачивается к окну.

– Она так и не полюбила меня. Сколько бы я её ни терзал. Сколько бы ни удерживал взаперти. Но однажды за ней пришли… те, кто хотели её спасти. Меня заковали в цепи и выжгли глаза, раскалив рукоять меча. А потом поволокли за собой… на суд. Они не понимали, что она уже мертва.

– Мертва?..

– Я выжег её душу, чтобы заставить мне принадлежать.

Радагар качает головой, отгоняя воспоминания, которые, видимо, неприятны ему.

– Я убил много людей, Гвендолин, – снова смотрит на меня, – они не смогли бы огласить список целиком. И я не жалел. Они приговорили меня к костру, но огонь не может разрушить тело бессмертного…. Я горел, пока было чему гореть. Затем они поймали мою душу в клетку, как птицу, открыли портал и выпустили в серую мглу. Десятки лет я провёл в пустоте, пытаясь отыскать обратный путь.

Комок подступил к горлу. Вопрос зудел на языке.

– Были и до тебя, – сказал Радагар спокойно, не отводя взгляда от моих глаз, – я всегда хорошо понимал людей, а с каждым разом учился понимать их всё лучше.

– Они тоже изгоняли тебя?

– По-разному, – он усмехнулся, – но никто не пытался призвать второй раз.

«Никто не был такой дурой, как я».

Радагар не отвечал, хотя наверняка услышал эти слова.

– Что ты хочешь от меня? – после долгой паузы спросил он.

Я пожала плечами и выдавила из себя холодную улыбку.

– Всё же я не настолько глупа, чтобы говорить демону, чего на самом деле от него хочу.

Снова наступила тишина. Я не могла заставить себя отвести глаз от его лица. Пусть и изуродованное, оно нестерпимо манило меня.

– Почему ты никогда не говорил… никогда не рассказывал… и не объяснял? – произнесла наконец я.

Радагар поднял бровь.

– Потому что я всё-таки не настолько глуп, чтобы рассказывать чародею, чего на самом деле хочу.

Оба замолкли. Я понимала, что дальше расспрашивать бесполезно.

Вздохнула и поднялась с постели.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила я.

Радагар задумался на мгновение, потом качнул головой.

– Я устал, Гвендолин, – сказал он, – ничто в этом мире уже не сможет меня увлечь.

– Хочешь вернуться за грань? – я даже не думала сдерживать подступившую злость.

Радагар промолчал.

Я повернулась и двинулась к двери.

– Гвендолин… – окликнул он меня уже у самого выхода. Я замедлила ход, но не повернула головы, – я не злюсь.

Я вышла, стремительными шагами миновала вестибюль и замерла на пороге башни, вдыхая аромат горных цветов. Скалистые хребты подпирали комплекс сооружений, принадлежавших академии, хотя и без них никто не посмел бы на нас напасть. Воздух здесь был разрежен, потому я и выбрала это место – здесь дышалось и думалось легко. Дорога, выходившая из ворот, разветвлялась почти сразу – одна её часть извивалась вдоль подножий гор, другая убегала к их вершинам. Я любила брать лошадей и отправляться туда одна. Смотреть на этот край, так и не ставший мне родным… и подниматься на свой утёс.

Странно было осозновать, что больше мне не за чем туда идти. Если что-то и связывало меня с Аустрайхом, то теперь этот единственный якорь находился здесь.

Я думала, что, вернув себе этот осколок прошлого, обрету целостность, но вместо этого ощущала пустоту. Не потому что потеряла цель, к которой стремилась много лет. А потому что потеряла прошлое, лишилась опоры, в которую верила до сих пор.

То, что в моих воспоминаниях подёрнулось дымкой ностальгии, здесь, в реальности, кололо острыми углами.

Я стояла и старалась понять: что делать теперь? Чего я хочу от него?

Отпустить? Нет, этого я сделать не могу и не хочу. Не могу, потому что Радагар отыщет новую жертву и снова попытается воплотить свой безумный план. Не хочу, потому что не вижу смысла в жизни, где нет его.

«Я хочу отправиться с ним в горы», – внезапное желание непонятно мне самой. Зачем? Что это может поменять?

Он не злится на меня – не потому ли, что я для него ничто? Случайный камешек, подвернувшийся под ногой.

Набираю воздуха в грудь, заставляю себя успокоиться. Радагар определённо странно действует на меня. И это не только безумие… Но и что-то ещё. Как будто до сих пор, все эти годы, у меня самой в душе зиял выжженный, высушенный клочок земли, по которому наконец пробежался дождь. Там, где раньше была лишь пустота, внезапно просыпались желания и боль.

За прошедшие годы я видела столько мужчин, что и не сосчитать. Наверно, были и те, кто желал бы меня завоевать. Но никто не действовал на меня так, как он.

Ночью уснуть удаётся с трудом. Не столько из-за нахлынувшего безумия, сколько потому, что я проспала почти весь день.

Раздумываю о том, какие инструкции дать Мелинде.

Радагар говорит, что ему ничего не нужно. Что его ничего не сможет увлечь. Но я не верю ему. Здесь, в Игвендоле – целый мир. И я собираюсь показать ему его. Пусть сама я по-прежнему чувствую, что тот, истинный мир, остался далеко в прошлом – осколок его здесь. Его зовут Радагар. И я не дам ему снова потеряться во мгле.

Ничего толкового, впрочем, в голову не идёт. Дать ему книги? Это будет смешно. Он, должно быть, прочитал их все. Дать магические камни, наподобие тех, что он сам когда-то мне показал? Опасно. Да и заинтересует ли его?

Всё-таки останавливаюсь на книгах. На тех, которые люблю я сама. На моей полке не только магические гриммуары, но и поэмы о любви. Многие из них повторяют один и тот же сюжет… И я сама не знаю, хочу ли, чтобы Радагар узнал в этих героев нас, или нет.

Наутро я снова отправляюсь к нему с твёрдым намерением провести у его постели весь день. Никакие дела меня не отвлекут – в академии всё спокойно, и Лавина вполне справится без меня.

Захожу в палату и кладу два принесенных с собой фолианта на стол у постели Радагара. Равнодушно уставился в потолок, только раз бросив взгляд на меня.

– Как себя чувствуешь? – интересуюсь я. Знаю, что целительная магия ускоряет выздоровление в добрый десяток раз, так что он уже должен вставать.

– Гвендолин, – он медленно переводит взгляд на меня и устало спрашивает: – чего ты хочешь от меня?

– Мы уже обсуждали этот вопрос. Думаю, моя сделка тебе не по карману.

Молчит.

– Я знаю, что тебе нужна не власть… Но знаешь ли ты сама…