Я закусила щеку изнутри и зажмурилась, мысленно проклиная тот день, когда увидела его – а в следующее мгновение пожалела о собственных мыслях, ощутив горячую ладонь на своей спине. Музыка продолжала заполнять воздух, но стала медленней и больше не звенела, раздражая слух, а тихо лилась откуда-то издалека.

– Открой глаза.

Голос был слишком знакомым. Я зажмурилась ещё сильней и торопливо замотала головой.

– Открой, – настойчиво, но не требовательно повторил он.

И я сдалась, привычно отдаваясь этим рукам. Открыла глаза и выгнулась, потянулась к нему, впиваясь в его губы – настоящие, сухие и тонкие, ничем не напоминавшие чувственные губы фарфоровой куклы по имени Физэн.

Радагар отвечал мне мягко и терпеливо, как будто не разделили нас ненависть и предательство, как будто не было ни девяти родов, ни власти, которой он так желал – а только лишь мы вдвоём.

Я почувствовала, как его объятия увлекают меня, втягивая в медленный танец, какой я уже танцевала с ним однажды – во сне. Снова во сне. Я застонала и вырвалась из его рук, не стараясь унять злость. Теперь только я заметила, что площадь, украшенная цветами и светящимися склянками, исчезла вместе с музыкой, а нас окружает сад, лишённый листвы.

– Ты меня предал! – упрямо не сдавалась я.

– И ты меня.

Наступила тишина. Мы смотрели друг на друга, и никто не делал попытки даже сделать шаг навстречу. Я медленно сползла на землю и обхватила колени руками, пряча в них лицо, по которому катились слёзы.

Шелохнулась ткань, и Радагар опустился на землю рядом со мной.

– Ты больше не приходишь ко мне во сне! – обвинила его я, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Радагар молчал. Только поймал одну мою руку, оторвал от колена и поднёс к губам. Совсем не так, как делал это в Кахилле. Не соблазняя, а просто нежно касаясь губами моей кожи.

Я пристально посмотрела на него.

– Ты правда хотел меня убить, да?

– Я не хотел. Но я бы убил, да.

Я отвернулась, более не в силах видеть его.

– И ты бы убила меня.

Я замолкла надолго, а потом просто кивнула.

Он снова притянул мою руку к губам.

– Чего ты хочешь от меня? – устало поинтересовалась я, поднимая на него взгляд.

– Ничего.

Я ждала продолжения, и наконец получила его:

– Меня здесь нет. Я далеко-далеко, в серой мгле. Мне никогда уже не вернуться назад.

Я зажмурилась, чтобы не позволить слезам снова скатиться из глаз.

– Зачем ты тревожишь меня? – продолжила я тогда.

– Ты тревожишь меня. Ты зовёшь мне назад. Не даёшь раствориться во мгле.

«И не дам, – упрямо подумала я. – Ты предназначен мне судьбой. И ты будешь со мной».

– Я тебя не звала, – заявила я вслух.

– Я – Проводник для тебя. Ты бродишь в лабиринте, из которого не выбраться одной.

Я поджала губы, молча принимая этот факт, хотя о лабиринтах не знала ничего.

– Но подожди, – внезапно меня осенила странная мысль. – Я же тоже проводник, мое предназначение – убивать. Но я пока никого не убила, если не считать, что поселила тебя в тело Физэна. Но он все равно остался жив!

Радагар тихо засмеялся.

– Так давно люди преследовали чародеев, что даже забыли, что означает быть Проводником… Проводник указывает путь, путь в другие миры, он сопровождает живущих в них, он не убивает. Как берут себе лоцманов капитаны кораблей, как нанимают знающих дорогу при дальних путешествиях, так зовут к себе и Проводников. Но он и сам может позвать тех, кого вы называете демонами, так как только он сумеет провести их из одного мира в другой. Кто-то когда-то или повздорил с жителем другого пузырька, или еще что – сейчас и не понять. И обвинили мага, что привел на эту землю странника, а когда обвиняют – используют самые большие страхи людей. И вот что мы имеем – самых сильных чародеев, самых умелых магов обозвали убийцами, хотя на самом деле виноваты обычные человеческие глупость и неумение договариваться.

Радагар посидел еще немного, я все ждала, что он продолжит, но больше эту тему он не затрагивал. Невозможно сказать, сколько времени так прошло..

– Прежде чем я помогу тебе найти путь назад, – неожиданно прозвучал его голос, – ты должна ответить на один вопрос.

Я уставилась прямо на него, приглашая его говорить дальше.

– Чего ты хочешь? – спросил он.

Я стиснула зубы. Никому я не призналась бы, чего хочу больше всего. А тем более – ему.

– Я хочу стать первой чародейкой замка Единорога, – буркнула наконец я.

– Ты лжёшь, – усмешка отразилась у него на губах.

Я не могла не согласиться.

– Хорошо, – признала я и, оттолкнув его руку, поднялась в полный рост. Радагар тут же встал следом за мной, – ты прав. Это только первый шаг. Я хочу объединить всех чародеев этой страны. Под своим началом. Я хочу получить то, что ты обещал мне – но так и не дал.

– Ты лжёшь, – брови Радагара насмешливо взлетели вверх. Он продолжал улыбаться.

Я сжала кулаки и, не скрывая злости, уставилась на него.

«Я хочу чтобы ты снова был со мной, – металось в голове. – Но я никогда не скажу этого тебе».

Радагар безмолвствовал. Время шло, а он словно потерял дар речи. Затем протянул мне руку, и я взялась за нее. Он повёл меня по пустынной аллее прочь.

– Только зная ответ, – сказал он мне, – ты сможешь пройти сквозь врата.

И будто повинуясь его словам, в темноте перед нами образовался портал.

Я замерла. Остановилась, глядя то на портал, то на своего проводника.

– Ты пойдёшь со мной? – прошептала я.

– Я не могу. Я ушёл слишком далеко.

Мгновенное желание остаться здесь навсегда охватило меня. Я бросилась к нему, раскрыв руки для объятий, но ухватила только пустоту. Исчезли парк и деревья, аллея и Радагар. Остались лишь темнота и загадочный портал, ведущий в никуда.

Мне же не хотелось уже ничего. Если он не мог вернуться в мир, то и мне незачем было возвращаться назад.

И всё же я шагнула в портал.

Солнечные лучи подхватили меня, и я едва не рухнула в траву. Покачнулась, замерла, восстанавливая равновесие, и огляделась по сторонам.

Десятки глаз смотрели на меня. Лавина подскочила откуда-то сбоку и принялась меня обнимать. Седерик стоял совсем рядом, и я видела одобрение в его взгляде. Давным-давно никто не смотрел с подобным одобрением на меня.

Я едва сдерживала слёзы, сама не зная, почему они льются по моим щекам.

– Госпожа Гвендолин, – Седерик выступил вперёд и, поймав мою кисть, поцеловал кончики пальцев, – рад назвать вас первой чародейкой замка Единорога.