Вдали в сумраке вечерней зари, как мне кажется, виднеется силуэт башни, когда-то служившей мне тюрьмой.

Вглядываюсь в неё и не понимаю – почему так мечтала вернуться назад? В проклятый мир, где никогда не была нужна никому. Почему не могу принять Игвендол, где меня окружают друзья и любовь?

Может, это в нашей природе – всегда стремиться завоевать края, которые нам не принадлежат?

Сейчас я ненавижу своё прошлое. Мне почти физически тяжело смотреть на горизонт. Сжимаю поводья. Спускаюсь с коня, сажусь на траву.

Это единственное место, где я могу побыть по-настоящему одна.

Стены башни душат меня, напоминая ту тюрьму, в которой я росла. Потому я давно приказала разбить вокруг Академии сад, и большую часть времени провожу в нём.

Но в саду меня слишком легко отыскать. Кто-то постоянно зовёт. А сейчас слёзы подступают к глазам, и эти слёзы не должен увидеть никто. Даже Радагар. Особенно Радагар.

В глубине души мечтаю, чтобы он оказался здесь, подошёл ко мне со спины.

И себя же ненавижу за эти мысли, не желаю, чтобы он видел меня такой.

Давлюсь, силясь унять рвущиеся из горла всхлипы. Я оплакиваю свою мечту. Чувствую, как она умирает на моих руках. Ещё одна.

Последняя мысль отрезвляет и проходится волной усталости по груди.

Сколько можно переживать, Гвендолин, о том, что потеряла давным-давно? О том, что не был твоим никогда?

Разве не знала ты, что он не будет думать о тебе? Даже если ты сможешь его оживить.

Вечная самонадеянность. Вечная вера в то, что всё будет так, как ты хочешь – хотя по-твоему не бывает никогда.

Слёзы иссякают, но я ещё какое-то время сижу, глядя на океан. Спокойный, лишь лёгкие барашки набегают на песчаный берег далеко внизу. Чувствую себя частью его – и одновременно чужой. Это спокойствие занимает моё сердце, наполняет почти до самых краёв, и только в самом дальнем уголочке души продолжает тесниться боль.

– Я понимаю тебя, Радагар, – слова льются из горла сами собой. – Ты и не представляешь как.

Поднимаюсь, беру коня под уздцы и неторопливо бреду к развилке, на которой оставила его. Мне некуда спешить. Меня никто не ждёт – и не будет ждать уже никогда.

Радагар стоит, придерживаясь за холку коня. Вижу его издалека. Раны уже зажили целиком, и если бы не эта усталость, я могла бы влюбиться в него ещё раз.

Он куда старше Физэна на вид. Возможно, дело в шрамах – но ещё и в манере себя держать. Спокойной и лёгкой, которую, похоже, не сможет изменить никакая боль.

По мере того как приближаюсь к развилке, всё более нестерпимо хочется прикоснуться к нему, поцеловать – и одновременно осознаю, что это не сблизит нас.

Нам обоим уже не помочь.

Подхожу вплотную, поднимаюсь на коня.

– Почему не уехал? – спрашиваю его, не оглядываясь. Не могу смотреть на него. Он – осколок того прошлого, которое может лишь причинять боль.

– Я беспокоился за тебя.

Легко вскакивает в седло и первым трогает коня. Моя непослушная лошадь следует за ним. Такая же дура, как я.

Едем в молчании и расходимся по своим комнатам – я поднимаюсь на верхний этаж, Радагару выделили комнату в покоях для гостей.

Оставшись в одиночестве, запираю спальню на ключ. Завожу руки за спину и принимаюсь распутывать шнурки, сдерживающие корсаж.

Сама не замечаю, как подхожу к окну.

Взгляд падает вниз – туда, где в комнате Радагара горит малюсенький огонёк. Не уверена, что это свеча – но магические светильники в нашей Академии не удивляют никого.

Тут же ругаю себя – отказаться от одного наваждения, чтобы мучить себя другим – как это похоже на меня!

И всё-таки стою и смотрю. Не проходит и минуты, как в окне появляется силуэт. Глаз в темноте различить нельзя, но я чувствую, что и он смотрит на меня. А может, это просто самообман…

В любом случае, отвести взгляд я уже не состоянии.

Так и стоим. Равнодушие и боль борются между собой. Разум, потерявший надежду быть услышанным, молчит.

Проходит мгновение – и Радагар шагает вперёд, в окно – и растворяется в темноте.

Меня охватывает страх. Понимаю, что он смотрел вовсе не на меня. Что кажется, всё это время в голове его собирался по кусочкам новый план, и вот теперь он ушёл – чтобы добиться своего и не вернуться ко мне уже никогда.

Отворачиваюсь и замираю, видя его перед собой. Ощущаю горячие руки на своей талии.

На совсем краткий миг прижимает меня к себе, и исступленный стук его сердца эхом отдаётся в моей груди.

Смотрит в глаза. Жадно и неуверенно в то же время.

Первой запрокидываю голову и прикасаюсь к его губам.

Радагар целует меня жадно и неторопливо, как будто пьёт – и не может напиться. Чувствую, как его язык завладевает мной, не оставляя ни капельки пространства мне самой. Растворяюсь в его руках, которые жадно бродят по моей спине.

Отстраняется и, снова вглядываясь в глаза, спрашивает:

– Я нужен тебе такой?

– Да, – шепчу и крепче прижимаю его к себе, – я без тебя не могу, Радагар.

– Быть может, это тоже… лишь твоё прошлое зовёт тебя?

Я не знаю и не хочу знать. Обнимаю его за шею и втягиваю в новый поцелуй. Его руки стаскивают с меня уже развязанный корсаж. Я тоже принимаюсь освобождать его от одежды и тяну за собой на кровать.

Эта жажда давно стала настолько невыносимой, что я забыла, что значит жить без неё.

Все чувства так мучительно остры, что каждое прикосновение его рук – как разряд молнии пробегает по телу.

Оказываюсь верхом на нём и какое-то время просто целую, изучая тело, которого не касалась раньше никогда. Думаю о том, как мечтала об этом и насколько сильнее ощущаю каждое мгновение. О том, как смогла бы жить, так и не испробовав его никогда.

Вижу, как Радагар улыбается. У меня нет сил обижаться на него, тем более что в глазах его, всегда тёмных, на долю секунды проглядывает спокойствие и, может быть, даже любовь.

Он переворачивает меня на спину и берёт инициативу на себя. Покрывает поцелуями каждую клеточку кожи, так что я плавлюсь, подчиняясь требованиям его рук и губ.

Разводит мои бёдра и замирает ненадолго, разглядывая меня.

Это необыкновенный интимный миг, которого раньше мы не позволяли друг другу никогда. Потом наклоняется, чтобы в последний раз коснуться поцелуем живота, и входит в меня.

Крепка сжимаю его бёдра своими, прижимаю так плотно, как будто боюсь, что он испарится прямо сейчас.

Я и боюсь. Мне не под силу поверить до конца, что всё происходит наяву.

Радагар двигается во мне, пробуждая радугу ощущений, которые я успела давно позабыть – если и испытывала когда-нибудь.