«Пусть наши сердца сольются воедино, и мы вознесём молитву богам и буддам, буйствующим в этом мире, чтобы ребёнок, находящийся в её утробе, был проклят и убит!» И все жёны вознесли молитву. Это так ужасно, что и сравнить не с чем!

Как-то раз одна из жён предложила: «Здесь поблизости живёт известный гадатель. Давайте позовём его, пусть сделает предсказание». Гадателя тут же позвали. «Погадайте и скажите: кем беременна Госуйдэн — принцем или принцессой? Станет ли этот принц мудрым правителем или дурным?» Предсказатель разложил большие гадательные палочки[337] и, сверяясь с гадательной книгой, начал: «Это принц. С того самого утра, как он родится, на него будут сыпаться семь драгоценностей. А со своей третьей весны он станет управлять Поднебесной». Услышав эти слова, все жёны, как одна, заголосили и повалились на землю, взывая к небу. Они беспредельно завидовали и терзались.

— Теперь Госуйдэн займёт самое высокое положение, а мы, девятьсот девяносто девять жён, будем как вдовы. О чём ты думаешь, гадатель, когда говоришь такие бессердечные вещи?

— Если хотите, давайте разложим палочки и погадаем по книге заново, — ответил гадатель.

— А что будет, если проклясть принца в седьмую ночь?[338] — спросили жёны.

— Вы говорите ужасные вещи! Поскольку в течение стадией старательно читались «Лотосовая сутра» и «Сутра Каннон», и поскольку это принц, ниспосланный за веру, то никакое проклятие тут невозможно. А поскольку в этой сутре есть отрывок «Вред обратится на людей, замысливших зло»[339], такое проклятие может плохо кончиться для вас, жёны.

Жёны завздыхали и возроптали:

— После такого кто станет верить бодхисаттве Каннон! Зря прошли годы и месяцы!

Даже самые высокородные жёны так ревновали, что не могли этого вынести. Они заявили:

— Мы позвали тебя не просто сделать предсказание, гадатель! Ты должен сделать плохое предсказание.

Гадатель ответил:

— Если я предскажу то, чего нет в гадательной книге, моим потомкам до седьмого колена нельзя будет заниматься этим ремеслом. Мои глаза выпадут и окажутся на земле. Даже слышать такое, и то страшно!

Тогда жёны закричали:

— Если так, то мы все, все девятьсот девяносто девять жён, превратимся в демонов и убьём тебя, и потомков твоих убьём до седьмого колена!

Предсказатель задрожал от страха. Ужасно навредить принцу, но ведь жаль и вот так вдруг расстаться с жизнью и тем более потерять семь колен потомков. И он пообещал сделать так, как велели жёны.

Жёны несказанно обрадовались, надарили ему одежды и всякой всячины и велели:

— Скажешь так: Госуйдэн беременна сыном. У неё родится сын. Когда ему исполнится три года, придут демоны и уничтожат многих людей, а когда ему будет семь лет, он убьёт своего отца — великого государя.

Жёны отправились в Госуйдэн. Государь спросил их:

— Что вам здесь нужно?

— Мы знаем, что Госуйдэн беременна, это великое счастье. Мы пришли помочь. Непременно следует узнать у гадателя, будет ли сын или дочь.

Государь посмотрел на гадателя и велел ему:

— Что ж, хорошо, говори всё как есть.

Гадатель открыл книгу, разложил палочки и сказал, что будет мальчик. Все — придворные, знать, чиновники, стража — радостно заулыбались.

Великий государь так расчувствовался, что и словами не описать. Он взглянул на жён, и подумал: «Кажется, это не то предсказание, какое они велели сделать». Все жёны заметно волновались. Гадатель, испугавшись, вдруг прервал речь. Великий государь спросил:

— Что случилось?

Тогда предсказатель ещё раз взглянул в сторону жён. Те со страшным видом придвигались к нему.

— Это будет мальчик, но когда ему исполнится три года, с небес сойдут демоны, они принесут смуту во дворец, уничтожат здесь многих людей, а в семь лет он убьёт своего отца, великого государя, вот что я вижу, — закончил гадатель.

— Это хорошее предсказание. Так везде в Индии, и в Магадхе тоже, если правитель большого царства слишком мягкосердечен, то другие царства захотят посеять здесь смуту. А вот если правитель свирепый, в других государствах его не станут презирать. Кроме того, в нашем бренном мире часто случается, что день рождения является и днём смерти младенца. Дожить до трёх лет — уже благословенно, а уж прожить целых семь лет — поистине радостно.

Как благородна была душа государя! Всё вышло вовсе не так, как желали жёны.

После этих событий прошло день или два, жёны собрались вместе и задумали страшное. Они решили:

— Подберём девятьсот девяносто девять столетних женщин, оденем всех их в красную одежду, пусть они отбивают такт дощечками сякубёси[340], и в тёмную ночь двадцатого дня учинят смуту в Госуйдэн, когда там будет великий государь.

И вот, когда наступила эта ночь, девятьсот девяносто девять женщин в красных одеждах, в нарядах разных демонов ворвались в Госуйдэн и заголосили так, что стало страшно.

— Великий государь! Скорее! Скорее! Возвращайся в свой дворец! А если не вернёшься, всех, кто есть во дворце, мы перебьём этой ночью. А когда рассветёт, возьмём великого государя за пучок волос и поднимем в небеса! — кричали они.

— Было бы так радостно иметь ребёнка! Но с неба спустились демоны. Нельзя допустить, чтобы они перебили людей. Тут уж нечего делать, — сказал государь, он обернулся к Госуйдэн, потом, не прекращая плакать, отправился в свой дворец.

Госуйдэн тяжко вздыхала: «Впредь меня ждут одни горести». Она тосковала, ведь расставание неизбежно, наш мир — мир горестей, и человек в нём страдает. Обливаясь слезами, она прочла:

Лишь темнота

Впредь ждёт меня.

Хоть я беременна,

Но свет луны-любви

Не светит больше.

Тем временем девятьсот девяносто девять жён бесконечно радовались, говоря:

— Великий