– Прости меня, – в который раз повторила Силь. – Прости меня за все. Как видишь, я попала не в бордель. Да и на изнанку не попала.

– Я этому рад, – негромко сказал он.

– Рад? – Силь горько рассмеялась. – Ты рад тому, что я предпочла отдаться другому мужчине? Ты рад тому, что все это время я была уверена, что ты – Туз? Ты рад тому, что я… я должна была понять…

– Ты всего лишь запутавшаяся девочка, которой пришлось нелегко, – тихо ответил Тинклер. – Твоя семья погрязла в нищете, отец – почти не показывал те крохи любви, что он к тебе испытывает, тебе навязывали брак с тем, кого ты боялась, твой слуга… тот, кого ты любила, был зверски убит. В это же время в тебе просыпался дар… о, я знаю, что это такое! Да, Сиэлла. Я рад. Я рад, что тебе так повезло и ты отделалась лишь шрамом на щеке.

Силь почувствовала, как слезы жгут глаза. Ну уж нет! Она не будет реветь! С чего ей плакать? Ей только сообщили, что… не будут прощать, потому что не считают виноватой!

Осталось простить саму себя.

Они снова помолчали. Нейтан вглядывался в снежную тьму, цедя виски мелкими глотками, а Силь пила кофе.

Покой наполнял душу теплом, хотя в кабинете было холодно: камин никто не разжигал. К покою примешивалось беспокойство – Силь долго перебирала в памяти короткие встречи с Тинклером, пока она была здесь. По всему выходило, что он к ней не прикасался, а значит, о беременности не знает.

Это хорошо. Значит, дело за малым. Нужно попросить его отпустить ее восвояси. Помочь с документами. Она все ему отдаст, когда устроится. Если он не держит на нее зла – это замечательно! Она сможет спокойно жить. И он тоже.

Повертев в руках пустую чашку из-под кофе, она внезапно даже для себя самой спросила:

– Как ты думаешь, у меня есть шанс стать такой, как ты?

Нейтан отвернулся от окна и посмотрел на нее с улыбкой.

– Ты уверена? – слегка прищурившись, спросил он. – Боюсь, быть агентом Тайной Канцелярии на дне города – не самый лучший выбор.

– Почему? Мне кажется, со шрамом я буду уместна. Главное, научиться постоять за себя. Но ведь всему можно научиться, правда?

Он смотрел на нее, и в его взгляде Сиэлла видела огоньки газовых рожков, сожаление и восхищение.

– Лучше не думай об этом. Твое место на вершине, а не на дне.

Силь налила себе еще кофе.

– Почему ты выбрал меня? Почему захотел жениться именно на мне? В Омирше много знатных незамужних девушек, и я – не самая красивая из них.

Он усмехнулся.

– Это длинная история. Ты уверена, что хочешь ее знать?

Силь улыбнулась в ответ. Пожалуй, впервые с момента их знакомства.

– Хочу.

Нейтан вздохнул. Потом сел за стол и налил себе еще виски.

«Все менталисты любят виски».

– Я хочу, чтобы ты поняла. В моем выборе никаким образом не замешаны эмоции. Я именно выбирал. Рассчитывал. Понимаешь?

Силь пожала плечами. Ей не нужны были свидетельства чувств. Она хотела понять причины. Она тоже связалась с Крисом даже без намека на любовь.

Тинклер сделал большой глоток. Потом отставил бокал и сплел пальцы рук между собой.

– Моя работа, Сиэлла, предполагает полуправду. Если ты заметила, на документе, что ты обнаружила, стоит дата – в этот день меня лишили наследства. Меня действительно лишили наследства. Но не потому, что я был ублюдком. А потому, что мне нужно было стать ублюдком. Я действительно сколотил состояние с нуля. Игрой. Ставками. Нелегальными сделками и небеса знают чем еще. Моя репутация – истина. Я тот, кем меня считают. С оговоркой. Я делал все это на благо города. Не буду страдать лишней скромностью: с того дня, когда я спустился на дно, это дно стало намного чище. Приходится работать медленно, чтобы никто не связал меня с некоторыми событиями, но лучше медленно, зато наверняка. Я горжусь тем, что за годы работы все-таки смог полностью уничтожить банду, занимающуюся продажей детей степнякам.

– Детей? – Силь стало дурно.

– Да, девочка. Еще не так давно в этом городе были люди, продающие маленьких девочек и мальчиков в рабство. Сейчас их нет. Я уничтожил их всех.

Силь сглотнула горькую слюну.

– Я… я… Продолжай, – взяв в себя в руки, попросила она.

При мысли о том, что в ее прекрасном городе жили люди, продающие детей в рабство, ей становилось плохо. Она очень надеялась, что Нейтан их всех убил.

Всех.

Их печень надо запихнуть в глотку. Именно им, а не несчастным игрокам, которые виноваты лишь в собственном азарте.

Кажется, ее лицо стало жестким, потому что в глазах Тинклера промелькнул интерес.

– Ты уверена? – спросил он. – Кажется, тебе уже не так важно, почему я выбрал именно тебя.

Он смотрел на нее как на величайшее сокровище. Не было в его глазах вожделения, там было что-то большее. Любовь? Нет. Не настолько большое. Он смотрел так, будто она была идеальна. Но ведь он видел изуродованную падшую женщину, отдавшую свою честь за кров.

Предавшую его. И пусть он сам считал себя виноватым, Сиэлла не могла избавиться от собственного чувства вины.

– Расскажи мне. Я хочу понять.

Он сделал еще один глоток виски. А потом откинулся на спинку стула, держа в руках бокал, и начал говорить.

– Когда я согласился на эту работу, я и подумать не мог, что вся моя жизнь превратится в фарс. Все вокруг меня было правдой и неправдой одновременно. Я ведь не ошибаюсь? Ты видела нас утром? Меня и Марианну? Я услышал эхо прикосновения твоих рук, когда дотронулся до перил.

Понимая, что скрывать что-то от чтеца мыслей смысла нет, Сиэлла кивнула.

– Я не хотела подслушивать, правда… – попыталась оправдаться она, но Тинклер качнул головой.

– Все в порядке. Я не запрещал тебе ходить по дому, если помнишь. Знаешь, я ведь в глубине души очень хотел, чтобы ты сама все поняла. Чтобы перестала бояться.

Силь внезапно захотелось прикоснуться к нему. Сжать руку в своей ладони. Поддержать. Но вместо этого она положила руки на колени и сжала кулаки.

Она беременна. Он об этом не знает. Скорее всего, это известие изменит все. Да, он может простить ей многое. Он уже простил ее. Винит себя за то, в чем виновата она.

Но ребенок от другого мужчины – это слишком. Даже для такого, как Тинклер.

– Марианна – мой связной. Для поддержки легенды мне лучше не иметь контактов с полицией. Но Холера – исключение. Как ты могла догадаться, ее репутация – тоже фарс. Она действительно закрывает дела за деньги. Отправляет за решетку и на виселицу невиновных. Невиновных в тех преступлениях, в которых их официально обвиняют. Но поверь: истинно невинного человека Марианна ни разу не оклеветала.