Сам Мэл так устал, что едва мог идти. На горе можно было бы найти хорошую позицию и дать бой Пожирателям – занять высоту и все такое. Но он сомневался, что он и его «Молот свободы» надолго задержат врага.

Кроме того, Мэлу вдруг показалось, что Пожиратели разделили свои силы, и одна группа должна атаковать со стороны леса, а другая – с фланга, по склону горы. Пожирателей, в общем, уже нельзя было назвать людьми, но безмозглыми они тоже не были. Они умели строить планы и нападать из засады. Мэл на их месте определенно бы разделил свои войска на части, ведь сражаться на два фронта одновременно он не мог.

Семья Серра-Рейнольдс и мистер Да Силва начали спускаться по склону в балку. Камней под ногами попадалось все больше, и это осложняло им путь. Чем дальше они продвигались, тем опаснее становился склон – крупные камни уступали место щебню и измельченному сланцу. Все оступались и скользили, а мистер Да Силва несколько раз упал.

– Это совершенно невыносимо, мистер Рейнольдс, – наконец заявил он. – Я даже не думаю, что за нами гонятся. По-моему, наши преследователи уже отстали.

– Если вы так считаете, значит, вы совсем не так умны, как мне казалось, – ответил Мэл. – Пожиратели преследуют жертву, пока не получат то, что им нужно.

Оступившись в шестой или седьмой раз, мистер Да Силва остановился.

– Я не сдвинусь ни на шаг, – сказал он. – Хватило и того, что вы меня ударили. Я на вас в суд могу подать и уж точно пожалуюсь на вас в Синонский профсоюз частных преподавателей. Посмотрите на меня: рукав пиджака порван, брюки пришли в негодность, ботинки тоже – а ведь они из настоящей кожи! Я отказываюсь участвовать в этом нелепом фарсе. Я иду обратно.

– Да пожалуйста, – ответил Мэл.

– Я так и сделаю.

– Мэл, ты шутишь, – сказала Инара.

Мэл пожал плечами.

– Он нас замедляет. Он говорит, что хочет повернуть обратно. Пусть поворачивает.

– Но…

– Инара, он мне не родня. Я беспокоюсь только за тебя и за детей, а Да Силва может идти куда ему вздумается. Я ему это не советую, но он же взрослый человек. Пусть сам разбирается.

– Вот именно, – сказал Да Силва.

Он резко развернулся и поплелся вверх по склону.

– Мэл, останови его, – сказала Инара.

– Не-а. Дети, мы продолжаем спускаться, ясно?

– А у мистера Да Силвы все будет хорошо? – спросила Самадхи.

– С ним все будет в порядке, – ответила Инара и виновато взглянула на учителя. – Я в этом уверена.

Не прошло и пяти минут, как они услышали ужасный, наполненный болью вопль. Он длился почти целую вечность, прежде чем сменился короткими, судорожными криками. Затем над горами полетели мольбы о пощаде, молитвы и, наконец, один последний, почти безумный крик, после которого настала благословенная тишина.

– Это был мистер… – начал Джексон, но Мэл мрачно сделал ему знак идти вперед.

Чуть позже они дошли до пещеры.

Мэл уже начал подозревать, что они никогда ее не найдут и что ее вообще не существует.

И вдруг он ее увидел: она уходила в одну из стен балки – почти треугольная в сечении, примерно десять футов в вышину. Солнечный свет проникал в нее всего на несколько ярдов, но сама пещера, очевидно, была глубже.

– Давайте туда, – сказал Мэл. Он почувствовал, что в нем просыпается надежда – опасная роскошь, но тем не менее. У них появился крошечный шанс выжить.

– Ты уверен? – спросила Инара. – Если это единственный вход, то мы в ловушке.

– Эту позицию можно оборонять. Тем, кто зайдет туда после нас, придется идти колонной, и тогда я смогу укладывать их по одному.

– А там медведи есть? – спросила Самадхи и заглянула в пещеру, встревоженно прищуриваясь.

Мэл подумал, что предпочел бы столкнуться с разъяренным гризли, чем с Пожирателем.

– Нет, Самадхи. Никаких медведей.

– Там темно, – заметил Джексон.

– Значит, злодеи нас не увидят. Мы ведь от них прячемся. Ну же, заходите.

Инара пошла вперед, а Джексон и Самадхи последовали за ней. Мэл вошел последним, быстро посмотрев по сторонам. Никаких Пожирателей он не заметил, но понимал, что они где-то рядом. А если они увидят пещеру, то непременно решат в нее заглянуть.

В пещере было влажно и душно. Зайдя в пещеру, Мэл обнаружил, что она сужается, и вскоре ему уже пришлось пригибаться, чтобы не удариться головой о потолок. Затем ее свод снова пошел вверх, и тоннель немного расширился.

– Инара, дети, – сказал он, – далеко не уходите. Нас не видно, и замечательно.

Три фигуры впереди остановились.

– Здесь? – спросила Инара.

– Так сойдет. Теперь прячьтесь за камнями или заберитесь в какую-нибудь трещину, если сможете.

– Хорошо, папа, – ответила Самадхи. – А ты что будешь делать?

– Я останусь здесь.

Мэл уже прошел самую узкую часть тоннеля, но все еще мог видеть вход в пещеру. Идеальное место для засады.

Он достал свой пистолет и присел, глядя в сторону входа.

– А теперь послушайте меня все, и особенно дети, – сказал Мэл. – Возможно, мне придется стрелять. Когда начнется стрельба, заткните уши, ясно? Здесь, в закрытом пространстве, выстрелы будут очень громкие, и вы можете повредить себе слух.

– Ясно, – ответила Самадхи.

– Угу, – ответил Джексон.

– А если и глаза закроете, будет совсем хорошо.

Мэл положил рядом с собой коробку с патронами и стал ждать. Все его нервы были напряжены.

Снаружи полно камней, поэтому Пожиратели не смогут тихо подкрасться к пещере. Кроме того, возможно, что безумие и злоба заставят их просто вбежать в пещеру, не заботясь о скрытности.

А что, если у них есть еще один гранатомет? Выстрелом из него они могут обрушить пещеру, и тогда Мэл и его семья навсегда останутся в каменной ловушке.

Но Пожиратели так не делают. Они любят убивать в ближнем бою, видеть, как корчатся их жертвы, слушать их вопли, наслаждаться их ужасом.

Большего всего Мэла беспокоил ограниченный боезапас. Если он промахнется или только ранит кого-то из Пожирателей, то шанса исправить дело у него, скорее всего, не будет. Дикарь доберется до него, и на этом все закончится. Каждый выстрел должен быть смертельным.

Через несколько минут к нему подошла Инара.

– Где они? – прошептала она.

– Не знаю, – ответил Мэл, – но я не сдвинусь ни на шаг, пока не прикончу их всех.

– Насчет мистера Да Силвы…

– Сейчас не самое подходящее время, чтобы ругать меня за это. Я должен был так поступить. Я не жалею о своем решении, и ты не жалей.