он устраивал парад войск, делая вид, что тренирует их, в то время как настоящие офицеры потели и проклинали его вполголоса. Кристофера таскали за собой каждую неделю, он задыхался в воскресном костюме, сшитом скорее для английской зимы, чем для индийского лета, и тосковал по дому. Но теперь он был благодарен ему за эту подготовку.

- ‘Перезагрузить.’

Орудийный расчет выдвинулся на позицию, но так медленно, что ему захотелось сорвать кожу с их спин. Рани этого не допустит – по крайней мере, пока. Ему пришлось довольствоваться тем, что он кричал и ругал их, пока они возились с шомполом, теряли мешок с порохом и роняли ядра.

- Боже Милостивый! Если бы англичане управлялись с пушкой так же, как вы, то Великий Могол сейчас жил бы в Лондоне, а вы бы надрали мне задницу за то, что я не принес вам вовремя обед.’

Рев взрыва оборвал его на полуслове. Пушка выстрелила без предупреждения. Люди вокруг орудия рухнули кучей разорванной плоти, брыкаясь и крича в предсмертной агонии. Субельдар, державший в руках шомпол, был отброшен на добрых десять футов в сторону. Он лежал, схватившись за живот, из которого сочилась мешанина искореженных кишок, вырванных его собственным тараном.

- Ты жалкий паразит’ - крикнул Кристофер умирающему. - ‘Вы не обтерли ее как следует губкой. - Влажная губка была необходима для того, чтобы погасить все искры, оставшиеся в стволе пушки после выстрела, чтобы они не воспламенили новый пороховой заряд, когда его забивали.

Как и следовало ожидать, именно в этот момент появился Тунгар с отрядом своих людей. Он спрыгнул с седла, увидел расколотую пушку и подошел к ней.

- ‘Ты должен был обучать армию Рани – а не уничтожать ее.’

Но Кристофер не поддался на провокацию. Пушка, крики людей, недовольство Рани - все было забыто. Он смотрел на новую шпагу, который Тунгар носил на поясе - прекрасное оружие с огромным сапфиром в навершии.

Он знал этоу шпагу. Он видел ее на портрете сэра Фрэнсиса Кортни, висевшем в кабинете Гая в Бомбее. В юности он часами смотрел на нее, когда должен был сосредоточиться на работе, представляя себе великолепное оружие, висящее у него на бедре или зажатое в правой руке. Гай не раз бил его за мечтательность, но Кристофера это не останавливало. Он приставал к отцу, пока однажды Гай не рассказал ему историю о шпаге Нептуна. Услышать эти знаменитые имена - сэр Фрэнсис Дрейк, Чарльз Кортни, его дед и прадед - было для него грамотой.

- ‘А где сейчас эта шпага? - спросил он Гая, полный удивления и желания.

- ‘Твой дядя Том украл ее из Хай-Уэлда незадолго до того, как убил Уильяма, - сказал ему Гай. Это объясняло его скрытность - Гай почти никогда не говорил о Томе и приходил в ярость всякий раз, когда упоминалось это имя. - ‘Должно быть, она была у него с собой, когда он умер в Африке. Вероятно, она попала в руки какого-нибудь капитана пиратов или главаря разбойников.’

Кристофер не мог себе представить, как она могла теперь оказаться на Малабарском побережье и как попала в руки язычников Тунгара.

Тунгар сразу понял, какое впечатление это произвело на Кристофера. Он вытащил сказочный клинок из ножен и рубанул им направо и налево, заставляя сверкающую сталь гудеть в воздухе, выставляя оружие напоказ перед лицом Кристофера.

-Несколько дней назад во время шторма потерпел крушение корабль тех, кто носит шляпы. Я взял эту шпагу у одного из выживших. Кристоферу пришлось сжать кулаки и держать руки за спиной, чтобы не схватить его и не проткнуть им горло Тунгару. Шпага принадлежал ему - старшему сыну старшего из оставшихся в живых сыновей, наследнику чести рода Кортни. Он должен был получить ее, иначе зачем бы судьба поставила ее на его пути. Его расчетливый ум уже обдумывал возможности того, как он мог бы завладеть им. Тунгара было бы трудно застать одного, потому что он жил со своими людьми, как стая собак, бродя повсюду вместе с ними. Но Кристофер знал, что должен найти способ завладеть ею.

- ‘А как насчет тех, кто носит шляпы? Вы убили тех, кто остался в живых? - спросил он, стараясь говорить безразличным тоном.

- ‘Я учил их уважать слуг Рани – но оставил их в живых. Ее Высочество еще не готова выступить против англичан.- Тунгар небрежно махнул рукой в сторону раненого орудийного расчета. - ‘И никогда ею не будет, если это лучшее, что ты можешь сделать. Убери свой беспорядок, прежде чем я заставлю тебя слизывать эту кровь своим собственным языком.’

Как только Тунгар ушел, Кристофер взял из конюшни лошадь и поскакал к побережью. Деревенский староста съежился перед ним. Да, признал он, люди в шляпах были здесь, но с тех пор они уехали в Форт Бринджоан. Он не хотел, чтобы такие люди оскверняли его деревню. Все, к чему они прикасались, должно было быть очищено коровьим навозом.

Кристофер ушел от него. Он знал, что должен вернуться во дворец, но сначала пошел по тропинке вниз, к пляжу. Буря утихла, и обломки корабля были хорошо видны. Обрубки его мачт торчали из волн, и море было таким чистым, что он мог ясно различить темную массу его корпуса, маячащую под поверхностью. Это был не «индиец» – он видел так много таких в Бомбее, что узнал бы его сразу, как только увидел,– и не арабский корсар. Это был европейский корабль, или был им раньше. Он была частным торговцем - скорее всего, нарушителем.

В его голове роились всевозможные предположения. Если бы он приплыл из Англии, то непременно заглянул бы на мыс. Возможно, шпага уже добралась туда, переходя от племени к племени вдоль Африканского побережья, и прибыла в Кейптаун как раз вовремя, чтобы попасть на борт этого злополучного корабля. Сколько же заплатил за нее капитан? Может быть, он выиграл ее в пари – или, возможно, убил человека за это?

Но это уже не имело значения. Шпага Нептуна принадлежала ему по праву, и море принесло ее ему. Теперь ему оставалось только провести Тунгара, а для человека, прошедшего обучение в Калари, это было бы небольшим препятствием.

И все же он не сводил глаз с затонувшего корабля. Шторм сильно прижал его к берегу,