- ‘Я убью этого бандита, - согласился он. - Отдай мне мою уруми, и я убью ее, а тебе подарю ее голову.’

Выражение лица Рани оставалось бесстрастным, но что-то похожее на тень улыбки промелькнуло в ее глазах.

- ‘Я хочу, чтобы ты убил только одну женщину, а не всех людей в моем дворце.’

Она щелкнула пальцами, и к ней подошел слуга, опустился перед ней на колени и протянул инкрустированную слоновой костью тиковую шкатулку. Рани подняла крышку и показала крошечный кинжал, сверкающий на шелковой подушке. Рукоять представляла собой полое золотое кольцо, сложенное лезвие было из полированной стали длиной всего в два дюйма. Рани вынула его из футляра и погладила, как ребенок свою любимую игрушку.

- ‘Это и есть баг-нах. Тигровый коготь, - сказала она Кристоферу. - Сомневаюсь, что ты видел такую же в Калари.’

Кристофер отрицательно покачал головой. - ‘Это прекрасно’ - прошептал он с благоговейным трепетом, когда резьба, украшавшая клинок, поймала свет из окон высоко наверху и выпустила лучи отраженного солнечного света.

Рани надела кольцо на указательный палец правой руки. Лезвие снова легло ей на ладонь, и она обхватила его пальцами.

- Интимное оружие для интимной смерти, - прошептала она.

Она сняла тигровый коготь со своего пальца и передала его Тунгару.

- Отдай его тому, кто носит шляпу, - приказала она, - и посмотрим, как он сидит на его руке.’

Кристофер надел кольцо на палец и положил правую руку на Золотой коготь. Когда он разжал руку, он выпрыгнул сам собой. Он рубанул им направо и налево, и он зашипел, вращаясь в воздухе.

- Приведите ко мне эту женщину, - сказал он бесстрастным тоном. Рани кивнула, и Тунгар отдал приказ.

Они молча ждали в Большом зале. Никто не двигался, даже Рани.

Затем, наконец, послышался топот и шарканье ног, поднимающихся по лестнице из нижних комнат, и четверо телохранителей Рани вернулись в тронный зал.

Среди них ковыляла Тамаана, хотя Кристофер едва мог ее узнать. Подошвы ее ног были избиты до тех пор, пока они не стали кровоточащими. Они сорвали с нее все до единого лоскутки одежды. Ее запястья были связаны прямо перед собой. Ее спину крест-накрест пересекали яростные красные рубцы. Ее волосы свисали до пояса, спутанные от пота и засохшей крови. Ее глаза глубоко запали в глазницы черепа и были налиты кровью. Ее веки были опухшими и почти закрытыми. Они выбили ей почти все зубы, а челюсть была сломана, так что она не могла сомкнуть распухшие и разбитые губы.

Она неуверенно огляделась, пытаясь балансировать на опухших ногах. Ее глаза пробежали по лицу Кристофера, но она не выказала ни малейшего признака узнавания. Ее дыхание со свистом вырывалось из сломанного носа.

- Тамаана! - Он позвал ее по имени, и она огляделась вокруг дикими невидящими глазами, пытаясь найти источник этого знакомого голоса.

- ‘Они собираются освободить нас! - он сказал ей, и ее лицо сморщилось, когда она начала тихо плакать, ее грудь вздымалась, а плечи дрожали.

- ‘Ос…в ... - ее губы сложились в слово, но она не могла его произнести. Он подошел к ней, жестом приказывая стражникам отпустить ее. Они попятились назад.

- Да, мы можем свободно пойти в более справедливое и красивое место, чем это. Свободно летать, как ласточки.

- Ласточки ... - повторила она и теперь уже всхлипывала, когда узнала его и, пошатываясь, подошла к нему с протянутыми руками. Он пошел ей навстречу. Тигриный коготь в его правой руке резко раскрылся.

- Больше никаких уз, - мягко сказал он ей. Он перерезал веревки, которыми были связаны ее руки. Она упала в его объятия, и он поцеловал ее разбитые губы. Она отчаянно вцепилась в него, когда он прижал острие тигриного когтя к ее горлу ниже правого уха и провел им по сонной артерии и всем основным венам. Кровь хлынула из раны и залила их обоих каскадом. Она слабо сопротивлялась, но он крепко прижимал ее к своей груди и шептал ей на ухо успокаивающие слова, пока из нее сочилась жизнь.

Рани наклонилась вперед на своем троне с алчным выражением лица, обхватив себя руками, наблюдая за предсмертными судорогами Тамааны. Больше никто в тронном зале не пошевелился и не издал ни звука.

Внезапно Тамаана издала громкий вздох, вырвавшийся из ее разорванного горла, а затем перестала дышать и расслабилась в объятиях Кристофера. Ее голова упала ему на плечо, а ноги подкосились. Он осторожно опустил ее тело на пол и встал над ней.

- ‘Это было прекрасно! - воскликнула Рани и захлопала в ладоши. Кристофер с удивлением увидел, что она плачет. - Это была одна из самых красивых и трогательных вещей, которые я когда-либо видела.’

***

- Червь и губка!’

Кристофер стоял во дворе дворца и проводил своих людей через артиллерийские учения. Он был неузнаваем по сравнению с тем несчастным узником, который месяц назад, спотыкаясь, выбрался из темницы. Его борода была причесана, а волосы стянуты белым тюрбаном. На нем был чистый халат, поверх которого был накинут стеганый жилет.

Потеря Тамааны все еще была болью глубоко в его сердце, но Кристофер научился в Калари контролировать свои чувства. Он не забудет, он отомстит, когда придет время. Изогнутый кинжал и острый меч висели на оранжевом поясе вокруг его талии - мера того, как далеко он продвинулся в оценке Рани. Он ни на секунду не поверил, что находится в безопасности. Двор, как он быстро обнаружил, был разделен на две фракции - те, кто состоял в союзе с Пулой, желая нажиться на англичанах, и те, кого возглавлял Тунгар, желая войны и крови. Единственное, что помогало ему выжить, - это тупиковая ситуация, которую создала Рани, настроив одну фракцию против другой, чтобы держать обе под контролем. Кристофер невольно стал пешкой в ​​ее игре, но он знал, что, когда придет время, его с готовностью принесут в жертву. Кристофер был не единственным человеком во дворце, который ждал своего часа, чтобы отомстить.

Теперь жизнь Кристофера зависела от того, насколько точно он выполнит те задачи, которые возложила на него Рани. Будучи губернатором Бомбея, его отец также официально служил генерал-капитаном Бомбейской армии. Каждое воскресенье в полдень