— Ольга Григорьевна, никто не оспаривает того факта, что вы лишились дочери, и тем более того, что это — невосполнимая потеря. Но скажите, неужели вы сами подали в суд на мать Абрамова?

— Да мне бы такое и в голову не пришло! Следователь сказал, что мы имеем право.

— Странно, — пробормотал Дамир, — с чего бы это он вам присоветовал?

— Думаю, чтобы мы с мужем больше к нему не ходили.

— А вы ходили?

— Мы поверить не могли, что правды не найти, понимаете? Если бы его арестовали, посадили, нам было бы как-то… спокойнее, что ли. А так — что с него взять? Он и сам разбился, а то, что был пьяный вдрызг, так это не имеет значения!

— И вы решили наказать его мать? — вставил свои пять копеек Белкин.

— Она твердила, что не мог ее сыночек допиться до зеленых чертей и убить девочек! Говорила, что следователь недорабатывает, никого не допрашивает, требовала снимки автомобиля с места происшествия, чтобы отдать на независимую экспертизу… Представляете, она говорила, что ее сын-убийца вообще не пьет?!

— Вы ей поверили? — спросил Дамир.

— Честно говоря, поначалу засомневались. Но потом следователь убедил нас, что ей доверять не стоит, ведь она, как и мы, убита горем и попросту не хочет, чтобы о ее сыне шла дурная слава. И тогда он предложил нам подать в суд на Абрамову, чтобы, дескать, правда восторжествовала. Он ведь прав, потому что мамаша стала наследницей убийцы, а значит, должна выплачивать ущерб за него! Если бы он жив остался, сам бы платил. И сидел бы, гад!

— Дамир, покажи снимок Исаева! — громким шепотом проговорил Белкин, склоняясь к уху коллеги.

— Зачем? — отмахнулся тот. — Откуда она может его знать?

— Какой снимок? — спросила Щукина, от которой не укрылась короткая перепалка оперов.

Ахметов нехотя вытащил из-за пазухи уже порядком помятую фотографию и протянул ее женщине. Секунд тридцать она вглядывалась в изображение мужчины, после чего неожиданно сказала:

— Я его видела!

— Правда? — не поверил Дамир. — Где, когда?

— У следователя… кажется.

— У Ларионова?

— Да.

— Вы знаете, кто он?

— Понятия не имею.

— Вы уверены, что видели именно этого человека?

— Да. Я запомнила, потому что Ларионов с ним очень грубо разговаривал — совсем не так, как с нами. Я еще подумала, что он, наверное, какой-то преступник, раз следователь на него орет.

— А вы, случайно, не помните, по какому поводу он орал?

— Нет, уж извините — не до того было. А что, это важно?

— Очень. Спасибо вам, Ольга Григорьевна, за ваше время. Мы обязательно свяжемся с вами… Позднее.

— Зачем? — удивилась женщина, но Ахметов, чуть не таща Белкина за шиворот, уже несся к выходу.

* * *

Сидя в кабинете Ларионова, Антон чувствовал себя не в своей тарелке. После звонка Дамира, который вкратце поведал ему о результатах визитов к родственникам участников трагедии, он сразу отправился к следаку. Ахметов подтвердил догадки о том, что материалы были подтасованы и изменены так, чтобы виновником аварии оказался человек, с которого, как говорится, взятки гладки по причине гибели. В целом все выглядело безобидно: раз злодей мертв, никто никому ничего не должен, дело затухает, будучи едва возбуждено, а следак получает кругленькую сумму.

Антон явился к Ларионову не с одними только подозрениями — у него имелись неопровержимые факты. Во-первых, он с порога продемонстрировал следователю снимки, изъятые из компьютера Чувашина, которые не нуждались ни в каких комментариях. Во-вторых, он успел поболтать с артистами, которые в вечер аварии видели, как веселая компания Ларисы отъезжала от театра. Все они показали, что Петр Абрамов был трезв и именно по этой причине взялся развезти едва стоявших на ногах Ларису и Арсения по домам. Таким образом, реальное количество промилле алкоголя в крови Абрамова никак не могло соответствовать выводам судмедэксперта. Белкин проверил состояние финансов Ларионова и выяснил, что через месяц после злополучного ДТП следователь внес первый взнос за квартиру в спальном районе, а также сменил старую «Тойоту» на новенькую «Шкоду». Ни Ларионов, ни члены его семьи не получали наследства от умерших родственников. Оставалась, правда, вероятность, что следователь нашел клад и забыл сдать его государству, но эта версия казалась чересчур уж оригинальной, чтобы всерьез ее рассматривать. А неудобно Шеин себя чувствовал не потому, что у него не хватало фактов для обвинения Ларионова, а лишь из-за того, что тот являлся его коллегой.

Шеин молчал, Ларионов, припертый к стенке уликами, тоже. Он не мог не понимать, что сделал ставку и проиграл, но пока не знал, как из всего этого выпутываться, надеясь, что Антон сам предложит выход. И Антон предложил.

— Послушай, Ларионов, — сказал он, чувствуя, что пауза слишком затянулась, — я предлагаю следующее. Ты рассказываешь как на духу все про ваши с Бузякиной отношения, не утаивая ни единой детали. Я, в свою очередь, сообщаю собственной безопасности о твоем добровольном сотрудничестве. Из органов тебя, конечно, попрут, но уголовной ответственности ты, возможно, не понесешь. Ну или условно.

— А СБ… это обязательно? — спросил с запинкой Ларионов.

— Обязательно. Вы с судмедэкспертом не просто скрыли реальные обстоятельства ДТП — вы подставили невиновного парня.

— Мертвого парня!

— Это не повод делать его козлом отпущения! Абрамов — жертва, а не преступник, а вы заставили родственников погибших девочек ненавидеть его и его родных, мать парня вынуждена выплачивать деньги за то, чего ее сын не совершал, и ей приходится скрываться от соседей, которые тоже считают, что ее сын — убийца! И заметь, Ларионов, ты ведь сделал это не по доброте душевной и не потому, что Бузякина — твой кумир, которому ты хотел искренне помочь, избавив от ответственности и общественной шумихи. Ты сделал это за бабки! Пришло время платить по счетам — ты знал, что произойдет, если ваша афера вскроется. Так что колись, и я обещаю тебе самое мягкое обращение ребят из СБ — я попрошу их быть с тобой понежнее!

Следователь некоторое время размышлял, собираясь с мыслями. Антон молча ожидал, понимая, что у Ларионова только два выхода — попытаться смягчить наказание или загреметь на нары без надежды на снисхождение.

— Хорошо, — вздохнув, сказал наконец Ларионов, — я все расскажу. Когда я прибыл на место ДТП, там уже суетились ребята из ГИБДД — они, собственно, меня и вызвали, вместе с машиной реанимации. Там неразбериха была: реаниматологи пытались оживить девчонок. С Абрамовым возиться не стали — поздно, а гибэдэдэшники, типа, опрашивали Бузякину. Она была пьяненькая, но понимала, что произошло.

— А Чувашин?

— Тот, кажется, находился в более адекватном состоянии. Он-то и рассказал, что Абрамов сидел за рулем, не заметил пешеходов вовремя, не успел затормозить и врезался в остановку. Бузякина подтвердила его показания.