— Ты не про каждый день, а про тот, когда она пропалавспоминай, — посоветовала я.

— А я про что? Утром была дискета. Когда сиделка ушла иДалила когда ушла, еще была дискета. А потом только Любка, соседка, заходила.

У меня даже настроение появилось.

— Значит она и взяла, — сделала я вывод. — Люба женщинахозяйственная, смотрит, валяется дискета, паралитику-то она зачем? А у неедетей куча. К примеру старшенькой, Олесе, дискета очень даже пригодится, вотЛюба и прихватила чужое добро. Лишнюю дискету не придется покупать.

Лавр уныло согласился:

— Видать так, только я ведь спросить не могу. И вообщеничего не могу, пока сижу в этом кресле.

Вынуждена была с ним согласиться. Он пристально на меняпосмотрел и сказал после длинной паузы:

— Я тебе, красавица, все, как на духу рассказал. Кажетсямне, что польза от этого будет. Может ты эту дискету сыщешь… Все же Любаподруга твоя, неужели не отдаст?

— Отдаст, если сама не потеряла, — ответила я, мгновенноутрачивая интерес к Лавру.

Жестом я подозвала Харакири и попросила:

— Отвези на место больного. Скоро Далила пожалует.

Пока Харакири катил Лавра к тому месту, где его оставилаДалила, Сергей подошел ко мне и спросил:

— Что-то новое узнала?

Я ответила:

— Одна загадка разгадана, но породила новую, еще болеесложную.

ОШИБКА

Темной выдалась ночь четырнадцатого дня последнего месяцапятнадцатого года эры Генроку. Но перед ней был еще день.

Знал о мстителях Сумитомо. Восхищался. Желал быть рядомдушой и телом. Покинул свою Хариму. Торопился. Предстояла встреча с ОбосиКураносукэ.

Достойный человек Обоси. Когда “пал дом господина”, опустелзамок, обожгли сердце Обоси спокойствие, благополучие врага. Отмщения требуетдух Асано. Воля Обоси тверда, подобно металлу! Долг чести не списан!

Сорок семь самураев собрал Обоси. Сорок семь верных сердец,гиси. В едином порыве решили они: лежать на могиле Асано голове должника.

Дух Наганори взывает к отмщению.

Знают Обоси и Сумитомо: не за себя лишь пошел отдавать долгчести Асано. Он, даймё, чьи вассалы теперь бездомны.

Только… Не может убедить Сумитомо своего друга Обоси.

— Мы метим в другую цель, — настаивает Сумитомо. — Наганоримстил не Ёсинака. Другому. Сам он сказал мне перед атакой. Мерзок старикЁсинака, жаден, развратен, спесив. Но… Не его хотел зарубить Наганори вкоридоре дворца, иначе никак не понять, почему не убил. Остались лишь раны. ЖивЁсинака! А Наганори — воин искусный. Врут, что коротким мечом он не смог убитьстарика. Нет! И коротким мечом Наганори легко бы его обезглавил.

Вздохнул Сумитомо.

— Асано, видно, с дороги хотел убрать, оглушить Ёсинака,плашмя бил мечом. Иначе никак невозможно!

— Но почему он кричал: “Отомстил! Теперь отомстил!”, —сомневался Обоси.

— Не знаю. Точно лишь знаю, мы мстим не тому. Асано пошелубивать Ёритору. Он сам мне сказал. Мы встречались за час до событий.

— Знаю одно, — упрямо твердит Обоси, — Асано, мой господин,пострадал из-за Кира. Пока голова Ёсинака не будет лежать на могиле Асано, нетмне покоя. Все остальные думают также.

“Отомстил! Теперь отомстил!”, — зазвучали опять в головеСумитомо слова Наганори.

Молчит Сумитомо, колеблется. “Что Наганори решил в последниймомент? Кто знает? Почему закричал “отомстил!”? К тому же поздно планы менять.Не удалось убедить Обоси. Штурм завтра. Столько работы проделали сорок шестьсмельчаков. Столько лишений стерпели! Пришла пора умирать! Выполнить долг!Отомстить! За господина!”

Трудна подготовка к мести. Сумитомо знает: смельчаки струдом купили форму пожарных, с “горным узором”, ямамити. Столько лишенийстерпели они, самураи: нужду, унижения.

Гордый Кураносукэ вел разгульную жизнь в “Итирике”, чтобыобмануть шпионов Кира, ожидавшего мщения. Надменный Нориясу торговалапельсинами у дома Кира, наблюдая за врагом. Добыл план особняка. Кто продавалвеера, кто писцом, кто музыкантом… Сбросив доспехи, год почти гордые ронинытерпели свое унижение ради отмщения.

“Нельзя не присоединиться, — решил Сумитомо. — Ничего нескажет Асано. Почему он крикнул о мщении? Кто знает? Нет, нужно мстить вместесо всеми. Долг чести! Долг перед Асано! Одним ронином больше пойдет в атаку.”

Ждут мстители большую чайную церемонию. Чтобы враг навернякаоказался в доме. И вот, день назначен!

В четыре утра, отряды смельчаков ринулись в бой. Атаковаливорота особняка.

Настал час отмщения!

“Тигр и дракон!”

Ронины схватились с осажденными. Нет силы способнойостановить штурм. Множество врагов противостоит героям. Исключительный бранныйтруд.

Отчаянно рубится на мечах семнадцатилетний Като Ёмосити.Грозен всегда хмельной копьеносец Сакагаки Масаката. Виртуозен прекрасныймечник Юкагава Сенпай.

Нет равных шестидесятилетнему Онодэра Хидэтома. Разит каксмерть нанигатой музыкант Исоаи Масахиса. Страшен несравненный Окано Канэхидэ.Бьются, как львы, Така Фуса и Тада Ката. Сверхъестественно стремителен ОбосиНобукиё. Страшно рубится шестидесятидвухлетний Масэ Масааки.

“Боги появляются, демоны исчезают”, — сказали об этихронинах. Синоним сверхъестественной стремительности.

Не уступают героям в мужестве остальные гиси. Всех разят безразбора.

Сеет смерть Сумитомо. Окровавлены клинки. Мечется он позамку, ищет Кира Ёсинака.

Больше двух часов кипит бой. Проснулись соседи. Но… невмешались. Посочувствовали. Выкрикнул им с крыши дома слова благодарностивеликолепный лучник Катаока.

Не могут ронины найти Кира. Вслед за рыщущим по домуСумитомо, ворвался в угольный сарай Ядзама Мотооки, великолепный копъеносец.

— Вот он! — крикнул Сумитомо, увидев, узнав Кира,испачкавшего углем лицо.

Быстр меч Сумитомо, но еще быстрее копье Мотооки. В лобпришелся Киру удар острия. Сумитомо тут же отсек ему голову. Поднял ее заволосы Мотооки. Увидел шрамы, нанесенные господином, Асано.

Победный боевой клич зазвенел в ночном воздухе.

— Враг господина уничтожен! — радостно возвестил Мотооки.

— Каждый из нас достиг цели! — закричали ему в ответ.