Я хотела сообщить ей некоторые подробности из состоявшегосяпокушения, но поняла, что не время: все это понадобится позже, когда Капитолинакак следует выругает своего мужа и начнет собирать информацию на следующийзаход.

— Просто сборище кретинов, — рявкнула она, с психу бросаятрубку, тут же поднимая ее и снова набирая номер. — Сборище кретинов, и мойКоля во главе. Как им только в то место, которое они головой называют, стукнулотебя подозревать? Ха! Выдвигать тебе! Тебе! Такие обвинения! Ты? Стреляла? Впрезидента?

Капитолина с добрым презрением посмотрела на меня; явыпятила грудь и с важностью произнесла:

— Из гранатомета.

Капитолина сдвинула домиком свои выщипанные брови иподслеповато прищурила глаза:

— Из чего, из чего?

— Из “Мухи”, — пояснила я.

Капитолина снова с жаром бросила трубку на аппарат ирявкнула:

— И теперь они хотят из этой “Мухи” сделать слона?! Как этопохоже на моего Колю!

— Совершенно с тобой согласна, — вставила я. — Это на всюФСБу похоже.

— Не бывать этому! — заключила Капитолина и с новой яростьюначала терзать телефон.

Харакири смотрел на нее с восхищением.

— Иди на кухню и жди меня там, — строго приказала я.

Он нехотя поплелся, а Капитолина тем временем, видимо,дозвонилась до своего мужа, иначе на кого бы еще так орала она?

— Что я слышу, черт возьми! — задыхаясь от праведного гнева,вопила Капитолина. — Что я случайно узнаю?! Твоя фирма тиранит мою подругу, атебе все трын-трава? В этом ты весь!

Далее последовала короткая пауза, в которую, думаю, Колеудалось вставить пару слов, но лучше бы он этого не делал — только взвинтил моюКапу.

— Как “кого”?! — яростно вопросила она. — Ты не в курсе?!

Бедная моя подруга едва не подавилась собственной слюной,грозно глянула на меня и, прикрыв микрофон, неистово сообщила:

— Слышала, не в курсе этот болван!

Болван видимо тоже не молчал, потому что Капитолине тут жестало не до меня.

— Да как ты можешь? — закричала она. — Как ты можешь неститакое, когда о нашей чокнутой Соньке идет речь? “О какой, о какой!” —передразнила она. — О Мархалевой, о какой же еще! Нет! Ну ты! Ха! Придуматьтакое! Сонька стреляла в президента! Да она и мухи не обидит!

— Но задолбу эту муху так, что та сама на меня набросится, —пообещала я.

Капитолина с удовлетворением положила трубку и, победоносноглянув на меня, сказала:

— Сейчас Коля все узнает и позвонит, — и, вздыхая, добавила:— Что бы он без меня делал?

— Умер бы, — сказала я и мысленно уточнила: “От счастья.”

— Да, умер бы, — охотно согласилась Капитолина и, сделавпрезрительный жест, небрежно бросила: — Что мы все о ерунде, рассказывай!Рассказывай об этом покушении!

И я начала рассказывать. Начала с самого начала, с тогомомента, как познакомила своего Евгения с Юлькой, подругой детства. Капитолинавнимательно слушала, время от времени ахала и кивала.

— Черт возьми! — приговаривала она. — Какая ты дура!

— Да! Да! — исступленно подтверждала я, переходя кнесчастливой женской доле Юльки.

Здесь мне было что сказать — информации бесчисленноемножество.

— Ей с детства с мужиками не везет, — с фальшивымсочувствием сообщила я. — В детском саду, в старшей группе, эта Юся влюбилась вАртусика, так тот Артусик на нашу Розу запал. Представляешь, везде ей дорогуперешла наша Роза, сначала с Артусиком, потом с этим Ряшкиным. Юлька до одурилюбит Ряшкина, а Ряшкин до сих пор сохнет по Розе, а там и Розы той всегоничего, но сколько у Юльки от нее неприятностей! — едва ли не искреннезагоревала я.

— Про себя, про себя говори, — напомнила Капитолина. — Юлькасовсем не сохнет теперь, раз целого твоего Евгения отхватила.

— Да, теперь сохну я. Фортуна от меня отвернулась. А тут ещеи покушение приключилось, прямо на новоселии Любы.

И я подробно рассказала о самом новоселье, о накрытом столе,о гостях, не забыла упомянуть и Тамаркино платье — до чего она в нем быласмешна! Про Розу, про Пупса ее изложила, про Тосю с ее Тасиком, про их скандал,который Тося закатила Тасику из-за Ларисы прямо на новоселье…

Капитолина слушала, открыв рот.

— Как интересно, как интересно, — приговаривала она.

Мне и самой это рассказывать было интересно. Передать немогу, с каким удовольствием общались, и вдруг ни с того ни с сего прерываетменя какой-то там телефонный звонок. Капитолина, конечно же, с неудовольствиемот рассказа моего отрывается, в гневе хватает трубку и сходу выдает яростнуюречь:

— Ты не придумал ничего лучшего, как от разговора меняотрывать? Ха! Что ты там лепечешь? Сама просила? О чем там я просила тебя? Очем вообще тебя можно просить? Я что, враг самой себе?

И тут она меняется в лице и вопит:

— Что-ооо?! Ты не шутишь?! Сонька?! Наша чокнутая Сонька?!Какой кошмар! На кого, на кого? На самого пре… ?!

Дальше продолжать она уже не могла — захлестнули эмоции:только трубкой трясла да глазами вращала. Я вырвала из ее руки трубку,приложила к уху — короткие гудки.

— Что Коля сказал? — спросила я у Капитолины.

— Чтобы я не отпускала тебя никуда, потому что у тебя крышапоехала, — честно призналась она.

Ха!

Крыша поехала у меня!

У меня крыша поехала!

Что творят мои друзья?! Всю жизнь так считали за моейспиной, а теперь дружно признались мне прямо в глаза. И этот генерал туда же,культурный образованный человек…

— Он что, так и сказал? — спросила я у Капитолины. — Сказал,что у меня крыша поехала?

Она еще и удивилась:

— Нет, конечно, ну как ты можешь? Коля никогда не скажет таккоротко. Он долго, пространно и по-научному объяснял, что из гранатомета тыпальнула вследствие некоторых психических расстройств твоего организма. У тебягаллюцинации, мания, ты представляешь себя членом какого-то БАГа…

— ВАГа, — машинально поправила я.

— Пусть ВАГа, это все одно, — ласково согласиласьКапитолина. — Сонечка, очень хорошо, что ты ко мне пришла. В этом твоеспасение.

— Та-ак, — сквозь зубы процедила я и тут же, стоически необращая внимания на жалость подруги, продолжила свой рассказ.