…Ничтожное имущество мое и деньги — все остается вам — дляпропитания и воспитания детей. Но жизнь так длинна! Если средства истощатся, то— что же делать? вам придется умереть голодной смертью.”

— О, Боги! — воскликнул Сумитомо. — Онодэра Дзюнай к егожене. Он пишет о себе, как о мертвом!

Вдруг, Тараокэ, лежащий рядом с Сумитомо, открыл глаза игромко спросил:

— Где же эти черные воины, проклятые Богами?

Сумитомо расхохотался.

— Да ты жив, Тараокэ! — воскликнул он.

— И ничего не болит, — сообщил Тараокэ, — кроме головы.

— Слава Богам и Буддам! Крепкая у тебя голова!

Сумитомо присел на холодную землю рядом с Тараокэ.

— Полежи, друг, — попросил он. — А я подумаю.

— Неплохая идея, — ухмыльнулся Тараокэ и остался лежать,сражаясь с головокружением и болью.

Сумитомо сосредоточился.

“Как же так получилось, что Асано Наганори заранее знал отом, что мстителей будет сорок семь, ведь ронинов сорок шесть. Выходит, он учели меня?

Невероятно.

А что, если крик о мщении не был случайность? Асано не смогпоразить Ёритору, хотя и ранил Кира. Но он уже знал, что отомстил. Потому так икрикнул. Он знал, что раны Кира означают для него сэппуку. Знал, что я ивассалы будем мстить. Асано знал и то, что после мести ронинов правительство непощадит этих гиси, преданных вассалу. И тогда…”

Голос Асано явственно, словно он находился рядом, зазвучал вголове Сумитомо.

“Тогда вся страна закипит. Надолго погрузится в смуту. Невыжить в этой круговерти Ёритору… Всему его роду. Я отомстил.”

Отзвуки голоса Асано продолжали жить в сердце Сумитомо.

Он встал. Помог подняться Тараокэ, подвел ему коня погибшеговоина в черном. Сказал:

— Друг, до цели немного. Я больше не нужен тебе. Отправляйсяодин. У меня дела.

Тараокэ ускакал.

Сумитомо посмотрел ему вслед, не зная еще, что к томувремени, когда его друг вернется к товарищам, те уже будут пребывать в миреином.

Упрямо будет надоедать сегунату просьбой о сэппуку честныйТараокэ, но его не пожалуют указом о смерти. Он будет жить еще долго. Вмонастыре.

Когда осела пыль из-под копыт коня Тараокэ, Сумитомо вновьопустился на землю. Вспомнил, что сказал ему сегодня погибший друг Асано, ипробормотал:

— Провидец.

* * *

“Бентли” мчал меня к Капитолине, я же, вместо того, чтобыпродумывать серьезнейший разговор с подругой, вынуждена была отбиваться отпритязаний Сергея. Он ни в какую не хотел отпускать меня одну. Все твердил:

— Софья, я за тебя боюсь, не успокоюсь, пока не узнаю кудаты собралась.

Я же все пыталась настроиться на Капитолину, он же все мешали мешал.

— Да чего тебе бояться, Сережа? — наконец не выдержала я. —В квартиру генерала ФСБ собралась. Уж там-то в безопасности буду — не сдадут жедрузья, лишь бы до этой квартиры добраться.

Сергей окончательно растерялся, что-то про мое бегство отФСБ залепетал, про все опасности напомнил, но я его успокоила:

— Сережа, расслабься, там никто меня хватать не станет,потому что Капа, жена Коли, ну генерала, Николая Николаевича, в общем, моя Капакого хочешь схватит сама. Это такая женщина! Такая женщина!

Для убедительности я закатила глаза и воздела руки, но,заметив скептицизм в сапфирах Сергея, отмахнулась и заключила:

— Короче, Капа не даст меня в обиду. Ее все сослуживцы мужазнают и боятся.

После отповеди такой Сергей последовал моему совету инемного расслабился, но в нравоучениях себя не ограничил. Исчерпавшись внравоучениях, он раз десять напомнил, что я ему очень дорога, что должна бытьпредельно осторожна, а тут, слава богу, и дом Капы показался.

— Тормози! — радостно крикнула я.

Сергей покорно затормозил, я благодарно чмокнула его в щекуи торопливо покинула автомобиль, пообещав звонить прямо от подруги, конечно втом случае, если меня не арестуют.

Сергей, как и договаривались, сорвал свой “Бентли” с места иумчался, я же отправилась к Капе. Свернула в знакомый двор, ступила на зеленуюаллею, ведущую к подъезду, и… вдруг чья-то рука легла сзади на мое плечо. Явздрогнула, едва подавив крик.

— София, — услышала я сзади громкий шепот Харакири, — прости,что ослушался, но не мог пренебречь своим гири…

— А, чтоб тебя, — ругнулась я, испытывая невообразимоеоблегчение и одновременно чувствуя слабость в коленях.

— Как хочешь, София, но дальше чем на два шага от тебя неотойду, — торжественно изрек Харакири.

Такую твердость источали его изумруды, что я подумала: “Онне шутит.”

Подняла глаза на окна Капитолины, потом взглянула наХаракири и пригорюнилась: “Видно, придется эту гирю с собой таскать.“

— Ладно, пошли, — безнадежно махнув рукой, согласилась я. —Только сидеть будешь на кухне.

— Я тихо и незаметно, как ниньдзя, — обрадовался Харакири.

* * *

Капитолина, как я и предполагала, оказалась дома. Где ж ейутром в субботу быть?

Не стану рассказывать как она мне обрадовалась, потому чторадость эта жила недолго — я тут же Капитолину и огорчила.

— У меня мелкие неприятности, — сказала я.

Капитолина ахнула и спросила:

— Какие?

— ФСБ подозревает, что я стреляла в президента, — сгордостью сообщила я.

Капитолина тут же, прямо при Харакири сделала стойку и,зверея, поинтересовалась:

— Они там что, все разом сошли с ума?

Я пожала плечами, предоставляя ей возможность сделать выводсамой. На выводы моя энергичная Капитолина много времени тратить не стала. Онарезко сорвалась с места и через секунду уже терзала свой телефон.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Дам этим нахалам разгон, — пояснила она, имея ввиду толькосвоего мужа.

Капитолина никогда не упускала момента сделать наставлениемужу, а так же дать ему понять как сильно он уступает ей в интеллекте.

— Совсем с ума посходили, — нервно набирая номер,возмущалась она.

Конечно же и на этот раз ввиду имелся только ее Коля,который, по разумению Капитолины, был ответственен за все плохое, происходящее домаи в стране.