– Стерва, – прошептала Таня.

– Да, я молодец! Хотя ребус был не из простых, я его разгадала. И пусть портретист из меня никакой, зато следователь получился бы! У каждого свой талант!

– Значит, ты хочешь жить без любимого, но с деньгами? – прищурила глаза Татьяна.

– Вовсе нет! – засмеялась Аграфена. – Это ты избрала такой путь. А мне деньги без любимого ни к чему.

– Но твой Вилли умер! – зло выкрикнула Татьяна.

– Ой ли? Стоит ли верить всему, что слышишь? Ты же сама мастер обмана! Мы уже подозревали тебя, и надо было прекратить покушения на Вилли. Вот мы и договорились с Дебреном, что разыграем сцену с сообщением о его кончине в больнице.

– Не может быть…

– Может, и еще как! Вы, актеры, народ талантливый на розыгрыши, но и секретные службы могут творить чудеса, если надо.

– А ты, оказывается, еще и актриса неплохая – так правдоподобно потеряла сознание при известии о смерти Вилли, – побледнела Татьяна.

– Были учителя рядом, – подмигнула ей Груня.

– Какая же ты…

– Опять скажешь – стерва? Понимаю… Но ты же не будешь требовать от меня особой к тебе любви, если ты столько раз покушалась на Вилли? Тебе ли не понять, на что женщина способна пойти ради любви? – Аграфена рассмеялась.

– И ты думаешь, что я дам тебе уйти, чтобы ты и дальше глумилась надо мной?! – вдруг взорвалась Татьяна и кинулась на гостью, сидящую на подоконнике.

Пальцы бывшей актрисы мгновенно сомкнулись у нее на шее. Озлобленное лицо нависало над Груней, а в руках чувствовалась необыкновенная сила не совсем нормального человека, да еще доведенного до отчаяния. Художница захрипела. И уже почти теряя сознание, разгадала замысел противницы – придушить ее, а затем уже обмякшее и несопротивляющееся тело выкинуть в окно на строительные камни.

Когда пришла помощь, Аграфена едва дышала. Это время показалось ей вечностью.

Двое мужчин скрутили Татьяне руки, третий, в форме прораба, спросил у Груни:

– Ты как?

– Нормально… кхе-кхе… Думала, что все… кхе… Что вы так долго?

– Как смогли! Мы не ожидали от нее такой прыти. Хорошая у нее физическая форма! Натренировалась тут на стройке…

– Ублюдки! Ты же мой прораб, Итен! Ты следил за мной? Подставной? – визжала Татьяна.

– Извините, Оля-Таня, но у меня служба такая. – Дебрен снял кепку, а также усы и брови.

– Ты?!

– Я. Думаю, что скоро получу повышение – за безупречное раскрытие международной сети мошенников. Фонд-то с душком оказался.

– Как всё повернули… – ошарашенно протянула Татьяна. – И деньги, и любовь – всё ей. А я? Я же всю жизнь к этому шла!

Груня, потирая шею, сказала:

– Все так сложилось потому, что ты прожила не свою жизнь. Ты умерла, когда умерла Оля Орлова. А вот перевоплощение Тани Ветровой прошло неудачно. Лучше бы жила та несчастная пьянчужка. У нее хотя бы был шанс исправиться и начать новую жизнь. У тебя же не было ни одного шанса, ты прошла точку невозврата еще в молодости.

– Уведите ее, – скомандовал Дебрен и улыбнулся: – Ты молодец, Груня! Мы записали все слова преступницы.

– Выдадите России?

– Это пусть решают на высших кругах, а мне все равно, где накажут убийцу. Ветрова-Орлова наследила и в России, и здесь.

– Кстати, я действительно очень внимательна к деталям, в отличие от Татьяны. Ты единственный на стройке ходишь без жилета.

– Жилет сильно давит на ребра, а они у меня еще болят, – объяснил комиссар полиции. – Я смотрю, ты уже пришла в себя, щеки порозовели. Жалко, что отель кое-где раскурочить успели… Но Вилли сказал, что ремонт требовался, и сейчас уже он его сделает.

– Мы вместе сделаем, – поправила Груня. – Мне же дадут выплату за находку английской драгоценности.

– Вас можно поздравить? – хитро посмотрел на нее Листовец.

– Вполне…

– Значит, погуляем на свадьбе. Ты, кстати, иди, Вилли ждет тебя в кафе… Рыцарь еще слаб, но вышел из подполья.

Груня поцеловала Дебрена в щеку и застучала каблуками по ступенькам вниз. Перемахнула через какие-то строительные ограждения, пробежала мимо полицейской машины с мигалкой… мимо людской суеты… Ее глаза видели только небольшой столик уличного кафе, где за чашечкой кофе с газетой в руках сидел Вилли. Самый желанный и самый красивый на свете мужчина. Позади него стояли костыли – перелом обеих ног от свалившегося на него мощного креста дело нешуточное. «Именно в том костеле и повенчаемся», – сказал он ей парой дней ранее, открывая коробочку с колечком. «Спасибо, Вилли… Это тоже деталька – очень важная, как все детали», – прошептала ему тогда Груня.

А сейчас, перебежав через дорогу, она влетела в кафе, плюхнулась за столик и сообщила:

– Все кончено, любовь моя! Занавес!

Вилли взял ее руку и поцеловал. И больше не отпустил, как и обещал.