– Так украденные вещи и попали на рынок, где их вскоре и обнаружили!

– Когда Зинаида Никитична поняла, что по вине племянника их могут разоблачить в самое ближайшее время, гнев ее был так велик, что она приняла решение убить племянника. Устранить его также требовало элементарное чувство самосохранения. Именно Георгий засветился у «черных» антикваров, именно его задержала бы полиция. Стал бы Георгий покрывать свою тетушку? Вряд ли. И Зинаида Никитична рисковать не собиралась. Георгий был приговорен, а приговор был приведен в исполнение.

– Но сначала она заставила его убить Веню.

– Да, по вине Инны Карловны бедного Веню все считали новым директором. Все, включая главбуха. И Зинаиде Никитичне совсем не понравилась идея молодого человека уволить ее. Она вызвала к себе Георгия, хорошенько его накрутила, наверное, напугала, что Веня собирается идти в полицию. И напуганный Георгий совершил убийство.

– Не так уж он сильно был и напуган, если при этом еще догадался записать голос Вени на диктофон. Помните? «Я занят! Работаю!»

– Еще бы не помнить, – усмехнулся Нарышкин, – если я из-за этого диктофона познакомился с нашим уважаемым следователем. Диктофон-то был мой. Я случайно забыл его в кабинете Вени, когда объяснялся с ним. А Георгий, который явился туда после меня, похоже, нашел диктофон и использовал в своих целях.

– Как Георгию удалось уговорить Веню записать эту фразу на диктофон?

– Георгий подделал голос Вени. Надеялся, что тем самым отсрочит момент обнаружения тела.

– И отсрочил. Никто за целый день не рискнул сунуться к Вене.

– Но почему они с теткой не сбежали сразу, как только начались проблемы?

– Как я понимаю, после убийства Вени Зинаида Никитична решила, что увольнение ей не грозит. А значит, она может остаться и дальше воровать из фондов.

– Но кто бы стал ей помогать? Георгия-то она тю-тю… ликвидировала.

– Со временем она бы сумела найти себе нового помощника. У нее был свой метод. Она и Георгия заставила ей помогать, снабдив того деньгами, а затем начав требовать их возврата. Поймала его на крючок, слезть с которого он уже не мог.

– Жуткая женщина, – высказался Глеб Михайлович.

И все присутствующие молча с ним согласились.

После этого последовала опись возвращенных фондам музея украденных раритетов из числа принадлежащих лично фельдмаршалу вещей. Тут были и личные письма, и оружие, и награды, и даже предметы обихода. Потерять все это было бы крайне обидно. И всех охватило необычайное воодушевление. Зло окончательно оставило стены этого музея. Справедливость восторжествовала, и силы зла были повержены.

Когда опись была составлена и полицейские ушли, Ксюша подошла к Нарышкину:

– А Кристина? С ней как быть? Про нее не было сказано ни слова.

– Это потому, что она к нашей истории отношения фактически не имеет.

Ничего себе!

– Но Зинаида Никитична проломила Кристинке череп.

– Тогда, я думаю, Кристина свою историю расскажет нам сама. Предлагаю навестить ее в больнице прямо сегодня. Что скажешь? Согласна?

Разумеется, Ксюша была согласна. Так они оказались в больнице, где медленно приходила в себя Кристина. Впрочем, выглядела она уже совсем неплохо. Разве что бледность кожи да замотанная бинтами голова напоминали о пережитом женщиной кошмаре.

– Врачи сказали, что я должна была умереть. Я и сама чувствовала, что умираю. Все как полагается, картинки из моей жизни замелькали. Все, в чем виновата была, все я увидела. И знаете, так мне тоскливо стало! Как же, думаю, умру, а как моя мама? Кто о ней позаботится? Кому она, кроме меня, нужна? И не умерла. Врачи говорят, что это похоже на самое настоящее чудо.

Ксюша с Нарышкиным уже успели пообщаться с врачами, и те именно так и отозвались о случае своей пациентки:

– Не знаем, почему она выжила. По всем прогнозам она должна была умереть, но почему-то осталась жива. Могла остаться инвалидом, но каким-то чудом идет на поправку очень быстро. Сегодня мы сделали ей снимок головы, такое впечатление, что никакого перелома черепа и не было вовсе.

Самочувствие пациентки было стабильно хорошее. И Кристина с радостью принимала визитеров.

– Я ведь понятия не имела, что Зинаида Никитична тырит вещи у нас из музея. Я к ней в больницу поехала, проведать хотела, из лучших побуждений действовала.

– Мне-то ты можешь сейчас не заливать, – хмыкнула Ксюша. – Какие там добрые побуждения! На деньги одинокой старушки ты позарилась. Так прямо и скажи.

– Не знала я, что эта старушка за фрукт такой. Думала, она такая тихая и вежливая, что я мигом ее окручу. А она вон какой шкодой оказалась. Меня чуть не убила.

– А как это было? Расскажи хоть!

– Началось все с того, что Зинаиды Никитичны в больнице не оказалось. От нас ее в Мариинскую увезли, а когда я туда примчалась, мне объяснили, что такой пациентки у них нету. Я ей самой давай звонить. А она мне таким слабеньким голоском, мол, в больнице я лежу. Как же, спрашиваю, вы в больнице, если в справочном говорят, что вас тут нет. Она мне, ошибка. Ничего мне не надо. И приходить ко мне тоже не надо. Ну, делать нечего, поехала к себе домой, маму покормила, прибрала все, а сама все про Зинаиду Никитичну думаю. Снова в больницу звоню, они мне говорят, что никакой ошибки нету и такая пациентка к ним не поступала. Я дальше звонить по другим больницам. Нигде ее нету. Потом снова в Мариинскую звоню. Там меня уже узнают и говорят: да, была такая пациентка, но прямо из приемного отделения она домой отпросилась. Это меня еще больше раззадорило. Что за нестыковки такие? Может, есть у Зинаиды кому за ней ухаживать и помимо Георгия? Тогда чего я с ней время свое тратить буду. Узнаю раз и навсегда. И я к ней поехала.

– Куда? В больницу?

– Нет, домой. Поздно уже было, но я упрямая. Сижу и не ухожу. Прямо возле ее квартиры сижу, караулю, кто от нее выйдет. Вдруг выходит Зинаида Никитична. Вид здоровый. И не скажешь, что племянника любимого потеряла. И бежать. Такси вызвала, меня не видит. На лестнице я этажом выше сидела. А на улице в платок завернулась. В общем, поехали мы. Она на своем такси, я на машине Артурика. И приехали мы знаете куда?

– К нашему музею.

– Точно. Что, думаю, Зинаиде Никитичне ночью в музее понадобилось? И самое главное, кто ее туда пустит? Но как-то она проникла.

– И сколько Зинаида пробыла внутри?

– Недолго. Может, полчаса, может, час. Как вышла, сразу назад к себе домой поехала.

Ксюша взглянула на Нарышкина и спросила:

– Я только сейчас подумала: а почему Зинаида Никитична свой тайник той ночью не опустошила? Зачем оставила все украденное?

– В самом деле не понимаешь?

– Не понимаю. Она ведь явно приходила ночью в подвал, чтобы без помех извлечь из тайника все наворованное.