«Попомни мои слова, Хольм, — всплыли в памяти слова Кейт. — Однажды ты попадешься на своем пристрастии к блондинкам».

Что ж, попался. Не знал бы, что с человеком у волка не может быть пары, решил бы, что Изабелла — та самая, истинная. Хотя, чем с такой истинной, лучше сразу пулю в лоб пустить. Это сейчас она ничего не помнит. А что будет, когда к ней вернется память, и она снова станет прежней Изабеллой Бернстоф?

Он сердито помотал головой и припустил быстрее.

Нет, пора с этим заканчивать. Нужно во что бы то ни стало найти артенид, и разобраться уже с проклятыми метаниями. Да. Так он и сделает. Ему не нужен очередной пустой роман. Сколько их было в его жизни? И ничего не осталось, даже теплых воспоминаний. Нет, ему необходима настоящая семья. Род. Свой собственный род: жена, дети, внуки. Хватит уже бобылем ходить. Хватит завидовать, наблюдая со стороны за счастьем друзей. У него тоже все будет. Он всегда добивался того, чего хотел, никогда не пасовал перед трудностями. Вот и сейчас не отступит, несмотря ни на какие колдовские глаза и соблазнительную фигурку подопечной Рэна.

Ветки хлестали по бокам, внутри все скручивало от яростного желания вернуться, но он все бежал и бежал вперед, в надежде избавиться от преследующего его девичьего аромата.

***

Вернулся Хольм почти под утро. Усталый, взъерошенный, с отросшей щетиной и лихорадочным блеском в глазах, он неслышно вошел в сторожку и замер на пороге, наткнувшись на мой взгляд.

— Леди Изабелла.

Лукас сделал шаг вперед и застыл, глядя на меня чуть исподлобья, словно прицениваясь к противнику на ринге. Крылья его крупного носа раздувались, будто оборотень к чему-то принюхивался.

— Я должен принести вам свои извинения, — через силу, продолжил Хольм. — Я был не в себе и не осознавал, что делаю.

— Значит, не осознавали.

На душе стало горько. Конечно, в здравом уме он ни за что не стал бы ко мне приставать. Как там? «Даже будь Изабелла последней женщиной на земле, я бы на нее не посмотрел?..» Видимо, просто животные инстинкты сработали. Весна, молодое женское тело рядом, только руку протяни. Вот и протянул.

Я поднялась с топчана, на котором просидела последние два часа, и медленно двинулась к Хольму. Расстояние в пару метров, которое раньше я легко преодолела бы за считанные секунды, показалось огромным. Непослушные ноги подгибались, спину простреливало болью, и я держалась на одной только гордости, но отступать не собиралась. Если Хольм думает, что может вот так запросто поиграть со мной и бросить, то он очень ошибается.

— Не осознавали, — повторила я и уточнила: — Как и в прошлый раз, когда посреди ночи пришли в мою спальню и устроились в моей постели?

Хольм едва заметно вздрогнул, и в его глазах мелькнула настороженность.

— Выходит, вы все помните?

По губам волка скользнула кривая усмешка, но тут же исчезла, уступив место волчьему оскалу.

— И почему же промолчали? Испугались?

Лукас испытующе посмотрел в глаза, а я сжала ладони, изо всех сил стараясь держать спину прямо.

— Или вам настолько невыносима мысль о том, что вас касался оборотень, что вы решили никому об этом не говорить?

— Лорд Хольм, я, конечно, многого не помню из прежней жизни, но есть у меня смутные подозрения, что если бы я рассказала о нашей совместной ночи, то вам пришлось бы на мне жениться. Уверена, лорд Давенпорт не позволил бы опорочить мое доброе имя. Все-таки, как опекун, он должен заботиться о моих интересах.

Я старалась говорить серьезно и видела, как все сильнее с каждым моим словом каменеет лицо Хольма.

— Леди Бернстоф, вы считаете меня бесчестным человеком? — резко спросил он, и на его шее выступили вены.

— А вы сами? Считаете себя таковым?

Я уставилась в потемневшие глаза и усмехнулась. Хольм прищурился, разглядывая меня так, словно мы с ним стояли на дуэли, а потом вскинул свою красивую голову и отчеканил:

— Леди Бернстоф, я готов искупить вину.

— Интересно, как?

Хольм оттянул ворот рубахи, словно тот ему жал, и спросил:

— Леди Бернстоф, вы ведь понимаете, что в нашем с вами случае, обычное решение — не выход?

— Почему же?

— Вы что, всерьез готовы выйти за меня замуж?

Хольм посмотрел на меня с таким удивлением, словно я предложила ему нечто невозможное. По плечам пробежал холод, и я поежилась. Конечно, чего я ждала? Что оборотень с радостью на мне женится?

— Вас это удивляет? — вскинув подбородок, посмотрела в сверкающие желтым огнем глаза.

— А как же ваше убеждение, что оборотней нужно уничтожать, как диких животных?

В голосе Лукаса послышалась хрипотца.

— Я так говорила?

— Да.

— Не помню. В любом случае, все это осталось в прошлом.

— Но вы ведь понимаете, что я не могу предложить вам руку и сердце? Для оборотня брак и дети возможны только с истинной парой.

— Вам не кажется, что думать об этом нужно было до того, как вы оказались в моей постели?

— Хотите сказать, я должен на вас жениться?

Хольм помрачнел.

— А разве вы так не думаете? Ну же, лорд Хольм, вы ведь сами подтвердили, что считаете себя честным человеком. И потом, почему вы так уверены, что я не ваша пара?

Я посмотрела на Хольма и усмехнулась.

— Это невозможно, — глухо ответил Лукас, и по его лицу прошла тень. — Вы не волчица.

Да ну? Это он меня в гневе не видел!

— Значит, если я обычная женщина, то со мной можно всего лишь… позабавиться?

Я вскинула голову. Лукас сжал кулаки, и желваки на его щеках ощутимо напряглись.

— Леди Изабелла, уверяю вас, я не собирался…

Хольм не договорил. Он одарил меня тяжелым взглядом и еле слышно скрипнул зубами.

— Я повторяю, я готов искупить свою вину любым способом, — словно через силу сказал он и добавил: — Кроме одного.

Хольм сжал кулаки и замолчал. Тишину комнаты нарушало только его тяжелое дыхание, и я слушала эти звуки, а внутри что-то тонко ныло то ли от разочарования, то ли от обиды. А взгляд стоящего напротив оборотня с каждой минутой становился все более напряженным. Казалось, еще немного, и Лукас сорвется, как туго натянутая струна.

— Да ладно, расслабьтесь, — я усмехнулась, глядя прямо в желтые волчьи глаза. — Не нужны мне ни ваша рука, ни ваше сердце. И замуж за вас я бы никогда не вышла. Ищите свою пару, сколько угодно, мне до этого нет никакого дела. Только забудьте о своих нескромных желаниях, и больше не пытайтесь залезть мне под юбку.

Я хотела гордо развернуться и дойти до топчана, но правую ногу свело судорогой, и мне с трудом удалось удержать равновесие.