– Ворон, ты же можешь им помочь,– я повернулся к учителю и заглянул ему в глаза. – Катер уже достаточно близко, чтобы ты смог завести мотор.

Ворон даже не пошевелился, я наткнулся на его отсутствующий взгляд, как на стену. Со всей очевидностью мой учитель был погружён в глубокую медитацию. В первый момент я даже подумал, что он как раз и занят тем, что пытается спасти терпящих бедствие пассажиров катера. Увы, полный ненависти взгляд Виктора в эту героическую версию никак не вписывался. Наш незадачливый мститель совершенно точно знал, отчего заглох мотор, это было делом рук, вернее, ума моего доброго и справедливого учителя. Иначе говоря, Ворон хладнокровно обрёк пять человек на жуткую смерть. От этой крамольной мысли меня бросило в жар. Представить себе такое было невозможно, не хотелось верить собственным глазам.

– Ворон, ты же не убийца,– едва слышно пролепетал я.

Порыв ветра, казалось бы, совершенно заглушил мои жалкие потуги вразумить учителя, но тот всё равно услышал.

– Уходи,– процедил он сквозь зубы.

На минуту я словно завис, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, было ясно, что мужики приплыли сюда не на пикник, они явились по наши души. Да, любой человек должен защищать своих близких, тут на стороне Ворона были все права с точки зрения высшей справедливости. Но с другой стороны, я никак не мог себе представить, чтобы мой мудрый гуру превентивно убил пять человек, которые пока не сделали нам ничего плохого. Скажете, слюнтяйство? Возможно, даже спорить не буду. Пусть я – трус и чистоплюй, но Ворон не должен брать на душу такой грех, в этом я был совершенно уверен. Полный решимости остановить творящийся беспредел, я протянул руку к плечу учителя, но даже не успел до него дотронуться. Какая-то неведомая сила отбросила меня назад.

Удар был довольно ощутимый, и мне не удалось удержаться на ногах. Некоторое время я лежал на земле и лихорадочно пытался сообразить, что же мне теперь делать и делать ли хоть что-то. По идее, демонстрация силы должна была убедить меня в непоколебимости намерений палача, но в итоге только раззадорила. Что тут скажешь, мой гуру всё ещё полон загадок, такие трюки он мне пока не показывал. Похоже, этот приёмчик был родным братом тому, с помощью которого Ворон вытащил меня из пропасти. Нет, драться с ним я, конечно, не собирался, хотя это и могло нарушить его концентрацию и дать шанс мужикам наконец завести свой мотор и убраться восвояси. Но поднять руку на учителя показалось мне немыслимым. А вот немного померяться ментальными силами – это вполне приемлемо.

Я не стал подниматься на ноги, напротив, улёгся навзничь и сосредоточился на лодочном движке. Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы перехватить управление, критические ситуации всегда хорошо стимулировали мои способности по управлению реальностью. Возможно, успеху моей миссии способствовало и то, что Ворон никак не ожидал такой подлянки, а работать на два фронта было, пожалуй, слишком напряжно даже для него. Вскоре мотор пару раз чихнул и задорно зарокотал сначала совсем рядом, а потом всё тише, постепенно удаляясь от берега.

Я открыл глаза. Ворон нависал надо мной словно скала, закрывая полнеба. Его сосредоточенный взгляд упёрся мне прямо в переносицу, даже сделалось немного не по себе. Только через несколько секунд я сообразил, что в глазах учителя была не злость или досада, как можно было бы ожидать, а искреннее сочувствие.

– Ты пожалеешь, Лис,– отчётливо произнёс он, а потом развернулся и быстро ушёл.

Я ещё долго смотрел на его спину, удаляющуюся в сторону львиной лапы, и размышлял над произошедшим. Итак, Ворон сознательно пытался убить Виктора и его бандюков, в этом не было никакого сомнения. Если бы в его намерение входило только нагнать на них ужасу, то движок завёлся бы ещё до того, как их понесло течением на скалы. Но зачем? Эти ребята не представляли для моего всесильного гуру никакой угрозы. В прошлый раз он даже задницы от стула не оторвал, чтобы с ними разделаться. Конечно, остановить пулю учитель, скорее всего, не способен, но я буду сильно удивлён, если эта пуля сможет его убить. Отсюда следовал простой и логичный вывод: Ворон пытался защитить не себя, а нас с Никой. Но с какой стати Виктору наезжать на нас, мы же ничего плохого ему не сделали? Просто за компанию? Убрать как свидетелей? А что тогда делать с четырьмя подельниками? Они ведь тоже свидетели.

До сего момента ненависть бывшего мента вроде бы не заходила так далеко, чтобы толкнуть его на убийство. Ника же рассказывала, что в прошлый раз подвыпившая троица отправилась просто бить морду колдуну. Конечно, Витьку очень хотелось отплатить странному и с виду беззащитному отшельнику за своё унижение и порушенную карьеру, но об убийстве речь тогда точно не шла. Смею предположить, что и до сегодняшнего инцидента в намерения мстителя не входила физическая расправа над обитателями острова. Зато теперь его ненависть приобрела статус смертельной, тут двух мнений быть не может. Они же действительно едва ни погибли сегодня.

Зачем Ворону понадобилось повышать градус вражды, мне было совершенно неясно. Он же легко мог устроить этим горе-воякам ещё один приступ диареи или, на крайняк, головной боли. Но он решился на убийство. Что это за фигня? Неконтролируемая вспышка ярости? Глупости, даже представить невозможно, чтобы учитель реально испытывал ненависть к пострадавшему из-за него бедняге. Нет в нём этого, ну просто от природы, да и в его взгляде вовсе не было ненависти. А что было? А было сочувствие, только не к Виктору, а ко мне. Так вот оно в чём дело, мой учитель решил попробовать переключить старую кармическую ответку с моей персоны на себя. Возможно, он предположил, что коли уж кармические уроки мы проходим вместе, то распределение ролей в предстоящем нам экзамене можно и поменять.

Что ж, это не лишено здравого смысла, хотя я не верю, что карма может быть настолько неразборчивой. Да и Ворон не столь наивен, чтобы поверить, будто сможет победить в состязании с судьбой. Скорее всего, это была чисто инстинктивная попытка вывернуться из лап злого рока. Позже, когда Ворон немного отошёл от своей авантюры, и мы с ним остались одни, я не преминул проверить свою версию. И оказался прав.

– Решил занять моё место на эшафоте? – ехидно поинтересовался я.

Мне вовсе не хотелось его унижать или обвинять, это была просто шутка, не более. Однако мой учитель воспринял игривый наезд со всей серьёзностью.

– Просто неконтролируемый всплеск эмоций, столь же бессмысленный, сколь и бесполезный,– пробурчал он куда-то в сторону. – Прости, Лис, похоже, за прошедшие двести лет я так ничему и не научился.

Знаете, в тот момент я бы, наверное, предпочёл, чтобы Ворон меня обругал или даже ударил. Очень тяжко было наблюдать подобный акт самоуничижения своего учителя. С другой стороны, его раскаяние меня немного успокоило в плане того, что он больше не станет повторять подобные попытки. Допустить, чтобы ради меня Ворон сделался убийцей, было даже хуже, чем кого-нибудь убить самому.

– И всё-таки, зря ты мне помешал,– задумчиво добавил несостоявшийся убийца. Вот так, никакого раскаяния.