снова не отправили в нирвану, поджала под себя вторую ногу.

— Я точно не сон. Поутру не исчезну.

Местью за мою выходку стал звонкий шлепок по попе.

— Ах!

— Вообще не исчезну. Не надейся!

Пока я шипела и пыталась вывернуться, горячие руки принялись ласково гладить место удара.

— И даже ради очередного срочного дела? — Я задрала голову вверх и уставилась Никите в глаза.

— Плевать на дела.

— И даже ради важного клиента? Какой-нибудь шишки из министерства или миллиардера.

— Пусть идут лесом вместе со своими чинами и миллиардами.

— И ради меня? — От напряжения я закусила губу.

— Что ты хочешь узнать, спроси прямо. — Никита провел подушечкой пальца по моему лицу от виска к подбородку. Такой открытый, как никогда раньше.

— Я все хочу о тебе знать. У меня сотни вопросов. Ты уверен, что готов ответить?

— Нужно же нам с чего-то начинать. — Правый уголок его губ поднялся вверх.

— Как ты выжил... — Я тяжело сглотнула не в силах назвать конкретное место. — ...там.

Глаза Никиты потемнели. Между бровями залегла складка. Но уходить от вопроса он не стал.

— Поначалу было тяжело. Когда узнал, что ты в больнице и по какой причине, стало... труднее. Но потом выровнялось. — Он хмыкнул. — Человек такое существо... Сама знаешь. Привыкает ко всякому.

— Мне сказали, что ты написал чистосердечное признание... — Зажмурившись, я набрала полную грудь воздуха и продолжила: — Ты пришел ко мне с разводом уже после этого?

— Я до последнего надеялся выпутаться, — со вздохом сознался Никита. — Но, когда стало ясно, что от срока не уйти, позаботился, чтобы от тебя все отстали.

— Не хотел оставлять рычаги давления, — догадалась я сама.

— Умница моя. — Никита наклонился вперед и поцеловал меня в лоб. — Я бы не вышел досрочно. Не стал бы искать способы скостить срок. А ты постоянно находилась бы в опасности.

— Но когда все закончилось... Почему ты не пришел?

Чтобы спрятать слезы, пришлось часто заморгать.

Однако на этот раз Никита не ответил. Мышцы подо мной окаменели, а широкие ладони сжали талию как тиски.

— Подожди... — Я облизала пересохшие губы. — Ты приезжал.

Как сейчас вспомнилась осень два года назад, когда я бредила Никитой. Когда чувствовала его рядом. Оглядывалась. И искала у себя признаки мании преследования.

Это было именно то время, когда он оказался на свободе. Год в год. Месяц в месяц. Слишком много для совпадения.

— Ты был в Гамбурге! — Резко поднявшись, я устроилась сверху. — Три или четыре дня. Я была уверена, что с ума схожу! По вечерам стала пить снотворное. А днем заглядывала во все зеркала. Телефон из рук не выпускала.

— Прости.

Никита попытался притянуть меня к себе, но я не позволила.

— Почему?

— Ты была такой красивой и счастливой со своим доктором. Такой беззаботной. Правильной.

— Доктор? Джозеф. Ты посчитал, что мы... — Я на миг мысленно окунулась в те дни. И осеклась, забыв слова.

— Я не смог тогда вломиться в твою жизнь и снова все испортить.

Не убирая своих рук с моих бедер, Никита тоже сел. Твердый, как бетонная стена, и горячий, как печка.

— Значит, если бы не Филипп и наш с ним проект, я бы так и жила?..

Картина прошлого, которое еще недавно казалось нормальным и счастливым, вдруг выцвела и покрылась темными кляксами.

— Не думай об этом. — Губы Никиты коснулись моей щеки. — Вычеркни такую вероятность из списка возможных. — Сильные руки обхватили за спину. — Никуда бы я не делся от тебя. Как побитая собака пришел бы через год или два. Улегся у порога. И медленно подыхал, пока не простишь.

* * *

Следующий день стал самым непонятным и счастливым.

Утром Никита отказался выпускать меня из кровати. Скупо поинтересовавшись, не изменились ли кулинарные пристрастия, он заказал завтрак в службе доставки. А потом снова утянул меня под одеяло.

Опять гладил. Целовал. Покусывал редкие местечки, которые смогли немного округлиться за прошедшие годы. Бессовестно сводил с ума своими пальцами и губами.

Ленивая утренняя страсть даже и близко не напоминала жадное ночное помешательство.

Мы оба смеялись.

Метали друг в друга подушки.

Слушали, как урчат голодные желудки.

И хохотали.

Наверное, именно таким должно было стать утро после приезда Никиты пять лет назад... если бы не учредители со своими аферами. Если бы не развод и все остальное.

От того, как сейчас было легко, у меня кружилась голова. А иногда становилось страшно.

Вновь привыкнуть к таким ночам и близости было проще простого.

Впустить Никиту в свою жизнь.

Опять начать подстраиваться под графики и дела.

Разрываться между Гамбургом и Москвой...

На радостях казалось, что я на все готова.

Какая-то часть меня, прежняя, наивная, искренне верила, что даже минута такого счастья стоит любых трудностей. «Это ведь Никита! — шептала она. — Твой Никита!»

И только новая часть, наевшаяся холодного одиночества, не могла унять странную тревогу.

Ума не приложу, как бы я с ней справилась. Слишком много непривычного было этим утром. Но стоило спросить о расследовании, и все тревоги отошли на второй план.

— Я уже говорил тебе, что Фурнье совсем не тот, кем кажется, — важно повторил Никита, намазывая на идеальный хрустящий тост апельсиновый джем.

— А я говорила, что мне нужны доказательства!

Нисколько не смущаясь, я забрала готовый тост из мужских рук и откусила кусочек. Мгновенно как в рай попала.

— Тебе все прямо сейчас рассказывать или не портить аппетит? — На