В комнате повисла давящая тишина.

– Мэтр Жужин, свидетельствуете ли вы, что я подписал Указ по собственной воле, без принуждения, находясь в здравом уме и доброй памяти? – наконец, произнес Редьярд.

– Да, Ваше Величество, – тихо ответил тот.

– Архимагистр Никорин, свидетельствуете ли вы, что я подписал Указ по собственной воле, не находясь под действием каких-либо чар? – продолжал спрашивать король.

– Да, Ваше Величество, – кивнула Ники.

– Большую королевскую печать, Ян!

Секретарь открыл шкатулку, стоящую на прикроватной тумбочке, вынул круглую печать, украшенную шнуром с оттиском Ласурского герба, и подал Его Величеству.

Король подышал на печать, аккуратно приложил к бумаге, полюбовался результатом и вернул печать и Указ секретарю.

– Герольдов во все города Ласурии и по всем площадям Вишенрога – немедленно, – приказал он. – Рю Саднес, уведомите войска. Министр Свин, полный отчет о делах государства должен лежать на столе Его Величества Аркея завтра утром. – Он посмотрел на Аркея и завершил: – А теперь все свободны, кроме тебя, сын.

Процессия, направившаяся к выходу из королевской спальни, напоминала траурную. Однако не успели все выйти, как дверь в покои с грохотом распахнулась, и на пороге показался запыхавшийся Колей.

– Отец, – воскликнул он, – что происходит?

– Я, наконец, повзрослел, – без тени улыбки сообщил ему король. – Ян, выведите Его Высочество и дайте ему почитать то, что я сейчас подписал.

Когда двери закрылись, Аркей шумно выдохнул и рухнул в кресло рядом с кроватью.

– Ты мог бы предупредить меня заранее, – сказал он. – Я бы подготовился, сделал бы соответствующее лицо!

– У тебя всегда соответствующее лицо, в этом ты пошел в мать, – захохотал Редьярд, но тут же посерьезнел. – Ты преподал мне урок, сын. Откровение, которое я не мог принять всю свою жизнь, ты принял за то короткое время, что женат. Но у каждого поступка есть последствия, знаешь ли. Я усвоил урок, и теперь пришла пора нам с тобой поменяться местами. Я уже не король, поэтому у меня есть выбор – уйти или остаться…

Несколько мгновений Аркей пристально смотрел в лицо отца, затем откинулся на спинку кресла и холодно заметил:

– Уходишь к НЕЙ? После всего, что было?

Глаза Редьярда потемнели.

– Арк, там, за чертой, нет ни «было», ни «стало», ни «будет»! Все это – здесь. Ожин сказал, что еще одного приступа я не переживу. Я склонен с ним согласиться, так паршиво я никогда себя не чувствовал! И если мне суждено умереть, я хочу сделать это рядом с женщиной, которая дорога мне больше всего на свете. Я иду за ней.

Аркей молча смотрел на отца, и в этот момент кровь Морингов ясно проступала в чертах его лица. Холодная северная кровь.

– Я мог бы соврать, что мне наплевать на твое мнение, сын, – буркнул Редьярд, отворачиваясь, – но это не так… Однако удержать меня ты не сможешь!

– Я не стану, – ровно ответил Арк. – Более того, я понимаю тебя… Наверное, понимаю. Хотя и не могу одобрить. Теперь ты свободен и волен делать, что вздумается. Я искренне желаю тебе долгих лет жизни и душевного спокойствия!

Редьярд махнул на него рукой.

– Уходи. Все это тяжелее, чем я думал.

– Да, отец, – эхом ответил Его Величество Аркей Первый, поднялся и вышел.

– Возможно, когда-нибудь мы сможем снова разговаривать, как отец с сыном, – прошептал Редьярд.

Откинулся на подушку и в изнеможении закрыл глаза.

* * *

Альперт снял с шеи кулон и, волнуясь, протянул его Вите вместе с прихваченной из дома лупой.

– Вот, посмотри…

– На брак породы? – заинтересовался Вырвиглот.

Маг молча покачал головой.

Вителья взяла лупу и принялась разглядывать кристалл, держа его на ладони. Выражение изумления появилось на ее лице.

– Яго… – прошептала она, отдавая ему лупу.

– Да что там такое? – возмутилась Торусилья. – Дайте мне посмотреть!

Рю Воронн с поклоном протянул ей лупу, а Вита опустила руку, чтобы маленькой гномелле было удобнее.

– Дык… проволока какая-то… – растерянно сказала рубака спустя пару минут. – Как она туда попала?

Вита с уважением посмотрела на Попуса.

– Как ты догадался, что это артефакт?

– Артефакт? – подпрыгнула Тори, едва не вышибив кристалл из ладони волшебницы. – Из другого мира?

– Магистр Фофин в своем исследовании кристаллов описал кварц как эффективный защитный материал, – пояснил Аль. – Поэтому я решил взглянуть на амулет повнимательнее!

– Дайте мне, – попросил Дробуш.

Он поднес амулет к носу, принюхался, попробовал на зуб… Кварцевое «яйцо» с громким треском распалось на две половинки.

– Пресветлая! – с ужасом воскликнул Альперт.

– Э-э-э… – протянул Яго.

– А… – сказала Вителья.

– Бородатая мама моя! – ахнула Тори.

– Ой, – сконфузился Вырвиглот.

Руфусилья молча отошла подальше.

На ладони Дробуша лежала тусклая игла, толщиной не больше конского волоса. От нее исходило едва уловимое свечение.

– На железо не похоже, – с сомнением протянула Тори, которая, встав на цыпочки, разглядывала артефакт. – Нам нужен тот, кто разбирается в металлах!

– Уважаемый Йожевиж Агатский нам нужен, – подала голос Руфусилья. – Почтенный мастер-ювелир, каковым он, на самом деле, является, должен прекрасно разбираться в металлах. Кроме того, они с уважаемой Виньовиньей еще не знают, что мы вернулись в Вишенрог…

Она замолчала. Йож и Виньо не знали и о том, что Тариши больше не было в живых.

– Дело говорит уважаемая рубака, – согласился Ягорай. – Предлагаю незамедлительно отправиться к Йожу. Все равно сна теперь не в одном глазу!

– Точно, – хмыкнула Тори, – а можно его потрогать, артефакт этот?

Никто не успел ничего сказать, как раздался громкий хлопок, и гномеллу отшвырнуло в сторону. В полете она умудрилась уцепиться за старшую сестру, так что на пол, под грохот доспехов и вооружения, повалились они обе.

– Тори! – воскликнула Вита, бросаясь к ним. – Тори, с тобой все в порядке?

– С ней все в порядке, она лежит на мне, – глухим голосом сообщила Руф. – Сестра, слезь с меня сейчас же!

– Мои ноги! – простонала та. – Мои руки! Я их не чувствую!

Подскочившие Яго и Альперт стащили младшую рубаку на пол и уложили лицом вверх. Вита, опустившись на корточки, повела ладонями над ее телом, пытаясь понять, какие повреждения получила гномелла.

– Что с ней? – Руф, сидя на полу, с волнением следила за тем, что делает волшебница.