Аль листал страницы, не воспринимая текст – перед глазами водили хоровод яркие и опасные события предыдущей ночи. Как вдруг что-то на развороте привлекло его внимание. На рисунке был изображен ограненный в виде яйца кристалл кварца. Очень похожий висел на цепочке на шее самого Альперта. Не веря своим глазам, он вытащил его из-под ворота рубашки и сравнил. Один в один!

«Название кристалл происходит от гномьего «кверетцальт», что дословно переводится как «руда секущих жил», – писал мэтр Фофин, – «Это шестигранные псевдогексагональные призмы, с одного конца (реже с обоих) увенчанные шести- или трехгранной пирамидальной головкой, сочетающей грани двух ромбоэдров. В чистом виде кварц бесцветен, но становится прозрачным при наличии в его структуре мощного магического артефакта».

Прочитав последнюю строку, Аль бросил книгу и поспешил к столу, где в выдвижном ящичке лежали письменные приборы. Там же находилась нужная и очень дорогая вещь, на которую он однажды потратил половину стипендии, а потом голодал, позволяя себе одну тарелку супа и одну булку в день – сработанный гномами ручной окуляр или, как говорили, лупа, с приличным увеличением. Волнуясь, он снял кристалл с шеи, положил на стол, подвинул к себе лампадку, зажег ее щелчком пальцев и, взяв лупу, принялся рассматривать то, что ранее посчитал за трещину в породе. Нет, это была не трещина – тонкая, толщиной в волос, игла, отливающая тусклым блеском!

Несколько мгновений Альперт изумленно смотрел на кристалл, затем надел цепочку с ним на шею, сунул лупу в карман и покинул комнату, позабыв и об уборке, и об усталости. Прежний Альперт Попус ни за что не вышел бы из дома, чтобы пойти туда, куда его не приглашали. Этот – был настроен решительно!

Уже подходя к дому графа рю Воронна, где, как он знал, проживала Вита, он увидел знакомые фигуры – волшебницы и сопровождающего ее Дробуша. Тот Альперт никогда не позволил бы себе повысить голос, этот – закричал во всю глотку:

– Вита! Вита, подожди!

Дробуш машинально закрыл волшебницу собой, но, увидев Альперта, заулыбался и отступил. Вителья поспешила к магу, издалека взволнованно спросила:

– Аль, что-то случилось? Что-то с Марьей?

Услышав имя, Попус замедлил шаг. С Марьей? Причем здесь она? И только потом сообразил, что Вита не может знать, почему он пришел.

– С ней все в порядке, она по-прежнему под опекой Ее Могущества, – ответил он, останавливаясь рядом. Искреннее волнение в лице волшебницы тронуло его. – Я пришел по другому делу. Нужно, чтобы ты посмотрела кое-что.

– Что? – заинтересовался Дробуш.

– Ну не на улице же!.. – возмутился маг и замолчал.

Он снова ощутил себя студентом, который знает больше остальных, но… которого никто не желает слушать.

Вита решительно взяла его под руку.

– Идем, Аль! Я проголодалась, соскучилась по Яго и жажду услышать то, о чем ты собираешься рассказать!

Попус покосился на нее и с сомнением спросил:

– Да?

– Даю зуб газорга, что Вита говорит правду, – проворчал Вырвиглот.

Они подошли к дому и едва поднялись на крыльцо, как дверь распахнулась. На пороге стоял граф рю Воронн, за его спиной толпились взволнованные домочадцы, за которыми совершенно не было видно двух гномелл-рубак. Зато было слышно.

– У уважаемого Ягорая, слух, как у кота, – сообщила Торусилья. – Вот откуда он знал, что Вита возвращается?

– Он почувствовал! – важно ответила Руфусилья.

Яго шагнул к Вите и обнял ее. Альперт отвел глаза – в этом простом, даже без особой страсти, объятии было что-то слишком личное.

– Идем в дом, – коротко сказал рю Воронн, пропуская Виту вперед. – Аль, ты как?

Он не удивился, почему маг пришел без приглашения, хотя они расстались всего как пару часов. Просто спросил, как спрашивают старого друга, и у Альперта отлегло от сердца.

– Судя по всему, спать так и не ложился? – продолжил спрашивать Ягорай, пока натерпевшаяся страху в эту ночь плачущая Матушка Ируна обнимала Вителью, которую еще не видела после возвращения «призраков» из Узамора.

– Я нашел кое-что интересное и хочу это обсудить, – кивнул Альперт.

– Никаких обсуждений, пока не позавтракаете! – всхлипнула Ируна.

– Матушка, мы уже завтракали, – мягко укорил Яго.

– Вы – да, а Вита с Дробушком и вот молодой человек – нет! – возмутилась экономка. – Я же по их лицам вижу!

– Мы к ним присоединимся, – толкнула сестру в бок локтем Тори, – второй завтрак никогда не помешает.

– Это точно! – ответила та.

После сытного завтрака, все собрались в покоях Яго. И как-то вмиг затихли.

Не было Гроя, покинувшего их еще утром и до сих пор не вернувшегося.

Не было Дикрая, который пока не пришел в себя и находился под присмотром королевского целителя.

И не было Тариши.

* * *

Архимагистр Никорин, шагнув в королевскую спальню, обвела взглядом уже присутствующих там Первого министра Ложвина Свина, начальника Королевской канцелярии Викентия Висконсина, секретаря Яна Грошека, военнокомандующего рю Саднеса, мэтра Жужина и королевского шута. Уголок ее губ дернулся. Она знала, что этот момент когда-нибудь наступит, но… Но неумолимое время вычеркивало и эту страницу из ее жизни. Ники не сожалела о ней. Пожалуй, нет. Она знала, что теперь все будет по-другому. Возможно, не хуже. Может быть, лучше. Но совершенно точно – по-другому.

Бросив взгляд на вошедших через портал, Его Величество Редьярд Третий недобро прищурился и сообщил Дрюне, видимо, продолжая разговор:

– Да мне настоятельно положить кто и что обо мне подумает! Я – тиран и самодур, забыл? И самодержец!

– Действительно, само… – пошутил шут, но его голос дрогнул.

– На чем мы остановились? – бросил король секретарю.

– «Мы, – полный титул и имя, – будучи в здравом уме и доброй памяти приняли следующее решение… – перечитал Грошек. – Поскольку последние события ощутимо подорвали наше здоровье, мы приняли решение оставить светскую жизнь и посвятить себя служению Индари в Обители Накусьвыксунской пустоши, в связи с чем заявляем о своем твердом и окончательном желании отречься от престола, дабы передать Ласурскую корону нашему старшему сыну, наследному принцу…»

– Отец! – воскликнул наследный принц.

Грошек взглянул на него своими голубиными глазами, полными самого настоящего горя, и растерянно замолчал.

– …Наследному принцу Аркею, – отчеканил Редьярд, не глядя на сына. – Пишите, Ян! «Во имя горячо любимой родины призываем народ Ласурии сплотиться пред лицом грядущих испытаний и во всем поддерживать короля Аркея Первого». Дайте мне, я подпишу.

Секретарь подал бумагу, его руки дрожали.

Король размашисто расписался, отшвырнул перо куда-то в сторону и с облегчением откинулся на подушках.