– Почему?

– Креон его убил, – ровным голосом сообщил Вельшин. – Вышел из себя и…

– Мне жаль, Марат.

– Да. Так что некрам каюк. Потом вечники, конечно, наделают новых, но нужно воспользоваться этим промежутком и бежать.

– А что там, наверху?

– Ну, – протянул Вельшин не слишком уверенно, – придумаем что-нибудь. Конечно, жалко людей забрасывать в такое время. Но во время войны легче как-то вписаться. Выдать себя за беженцев, получить документы и все такое.

– Не знаю, Марат. Я надеялся, что у меня будет больше времени. – Санин мрачнел на глазах. – Большинство лабораторских даже не ведает о происходящем, я предупредил только тех, в ком был уверен. Другие же думают, что эти люди…

Он замолчал.

– Что эти люди?

– Ну, нам и прежде присылали такие партии. Работники лаборатории видели среди вас вечницу – и потому не задают лишних вопросов. Но если узнают, что это делается без ведома Креона… Пойми, Марат, тут все очень напуганы.

– Почему? Что тут вообще творится? Особенно вон за той дверью. – Ворон ткнул пальцем в самый дальний угол.

– Мы в эти дела не лезем, – понурился Евгений Львович. – Но некоторые слухи все же просачиваются. Там проходят эксперименты по евгенике, вмешательство в человеческую природу. Только для опытов используют и людей и вечников.

– Зачем? – изумился от души Ворон. – Разве вечникам недостаточно, что они и так всех круче?

Безрадостная усмешка искривила бледные губы мужчины:

– Что, по-твоем у, самая большая ценность в мире вечников?

Вельшин пожал плечами.

– Возможность подарить бессмертие близким: детям, любимым, друзьям. Вот она, ахиллесова пята почти каждого обладателя вечной жизни. Вечник, который найдет способ наделять бессмертием, – он будет владеть миром. Причем как миром вечников, так и миром людей, ведь побочными результатами опытов может стать исцеление болезней, пока неизлечимых, максимальное продление жизни…

– И что, получается у них?

Евгений Львович лишь руками развел:

– Как знать. Думаю, пока не очень. Они используют очень большое количество людей… это значит…

– Понял. А откуда берут людей?

– Иногда некры пригоняли целые партии сверх у, и наших, кто проявлял хоть малейшее неповиновение – тоже туда, невзирая, так сказать, на звания и достижения. – Лицо мужчины посерело. – Некоторых привозят из дворца. Иногда даже возвращают обратно. Но чаще – нет.

Задребезжало стекло. Ворон с большим трудом сфокусировал взгляд на двери, а Евгений Львович коснулся кнопки пульта. Рядом образовался Ревунов.

– Слушай, Марат, ну мы это, двинули, пожалуй.

– Куда?

– За новой партией. А то ведь потом может стать поздно.

– Я с вами. – Ворон попытался встать, но не смог оторваться от стула, словно приклеился к нем у.

– Сиди-сиди, – замахал руками Саша. – Мы с Валерием прекрасно управимся.

«Это он за Полину переживает, – с полным равнодушием отметил Вельшин. – Ну и пусть приводит ее, какая разница. Все хотят как-то выжить».

И кивнул. Ревунов мигом испарился. Санин снова принялся обрабатывать его лицо.

– А что еще там происходит, в засекреченной лаборатории? – вернулся к волнующей теме Ворон. – Я просто хочу понять, почему Креон так перепугался.

– А вышесказанного разве недостаточно? Он боится, что другие вечники из дворца последуют за вами и захватят лабораторию. Воспользуются результатами его опытов. А насчет того, что еще там делается… Я слышал что-то о людях-маяках. Но не знаю…

Все вокруг как-то стронулось со своих мест, стало мерцающим, зыбким, голос Евгения Львовича звучал словно издалека. Марат положил на холодный стол разбитую щеку и даже застонал от удовольствия. Сквозь неплотно сомкнутые веки он видел часть коридора. Неожиданно там появилась Джулия, и не одна: рядом с ней шла Маэса, позади, плечом к плечу – два парня, закутанных в простыни, но с такими величественными лицами, словно патриции на пути в Сенат…

Старший Санин коснулся его плеча:

– Еще люди пришли. Пойдешь встречать или отдохнешь?

Со сна Ворон не особо соображал, о чем речь, но кивнул уверенно:

– Пойду.

Вместе они вышли в Депо, в которое со стороны туннеля уже вливались люди. Немного, десятка три. Евгений Львович указующим перстом направлял их в зал ожидания. Ворон углядел Полин у, тащившую на руках упитанного пацанчика лет пяти. Валерий с непроницаемым видом вел под руку заполошную толстуху. А Сашка… его Вельшин не увидел и быстро завертел головой, шерстя взглядом толп у.

– Сашку где потерял и? – схватил за плечо проходившего мимо Валерия.

Тот ответил кратко:

– Не жди. Его схватили.

Фрея легко вскочила на ноги и миг спустя растворилась в снежной пелене. Лида осталась сидеть на скамейке, прикидывая, куда бы ей сейчас пойти. По улицам скитаться нельзя, можно нарваться на кого-то из друзей, а в гостинице она с ума сойдет от собственных мыслей. Больше всего хотелось оказаться дома, с мамой. Попить чаю, а потом забраться вместе с ней под теплый плед, все забыть и крепко уснуть. Но об этом и мечтать не приходилось.

«Наш дом. Там все равно никого сейчас нет».

Девушка с трудом отлипла от скамейки, стряхнула с себя целый сугроб и зашагала в направлении поселка.

Вот и дом, тоскливо глядит из-за забора провалами темных окон, поджидая хозяев. И суток не прошло, как его покинули, а уже выглядит заброшенным. Лиде пришлось сперва побороться с калиткой, которая упорно не хотела отворяться из-за снежного заноса, а потом и входная дверь поддалась только после серии пинков.

Внутри дома ей показалось очень холодно, хотя батареи грели в обычном режиме. Девушка поставила на огонь мамин любимый чайник со свистком, чтобы хоть немного наполнить дом живыми звуками. А пока он закипал, прошлась по первому этажу, посидела поочередно на материнской кровати, на своем диване…

Нет, пора было признать: дом совсем ей не помог. Отсюда следовало уходить, и как можно скорее: едва мама обнаружит записку и свяжется с Анной, как Лиду станут искать, и начнут именно отсюда. Закипающий чайник оскорбленно пискнул, выключенный на первой ноте свиста. Чтобы приход сюда не был совсем уж глупым, Лида натянула еще один свитер. Огляделась в поисках связки ключей. И в тот самый миг услышала шаги наверх у.

Это было так неожиданно, что девушка ахнула, метнулась за шкаф, стоящий торцом, влипла спиной в стен у. Но через мгновение взяла себя в руки.

«Какой-то воришка или бомж воспользовался тем, что дом пуст. Что ж, он сам нарвался, бедолага».