каких обстоятельствах. А потому… он бы скорее умер, чем предал тебя.

— С чего ты взяла? — не спешила соглашаться Тинг, скрестив руки на груди, — Прежде чем вернуться в секту, я проверила прошлое около десятка мест. Он с самого начала собирался передать меня главе своей секты.

Луань Ли только покачала головой.

— Дьявол не может предать свое проклятье. Это равносильно самоубийству. После смерти Лу Янь'эр Цин Лэй мог жить ещё сотни тысяч лет, но предпочел, закончив с миром Демонов и Богов, совершить самоубийство. Он мог бы дождаться возрождения Лу Янь'эр, если бы был уверен, что сможет прожить пятьдесят тысяч лет без своего проклятья. Но он предпочел этому смерть.

Какое-то время обе молчали. Тинг не спешила говорить, что Цин Лэй сам убил Лу Янь'эр, а Луань Ли не считала нужным менять ход её мыслей. В конце концов, она уже выполнила данное сто пятьдесят тысяч лет назад обещание. А значит, теперь она сможет делать что пожелает. Какая ирония: наконец получив свободу, она была не прочь продолжить присматривать за этой упрямой птицей…

— Маленькая Тинг, найди подходящее место для культивации, — сказала старая слива, на мгновение бросив взгляд в сторону, — Я навещу тебя как только найду способ ускорить сжигание крови.

Это, очевидно, было прощание. Тинг понимала, что времени совсем нет, но надеялась, что они смогут поговорить, как это было раньше. Однако реальность оказалась жестокой. Можно ли сказать, что так она расплачивается за свои ошибки?

Тинг хотела бы что-то сказать, но под строгим взглядом старой сливы могла только угрюмо кивнуть и поспешить к той горной гряде, что заметила неподалеку. Но стоило ей исчезнуть из виду, как Луань Ли, ухмыльнувшись, протянула:

— А вас, молодой человек, я попрошу остаться.

***

— «Вэньцзи!»

Юноша вздрогнул. Зажегшиеся ярким блеском глаза в мгновение потускнели, стоило ему окинуть взглядом пещеру бессмертного Тинг. В ней все было как прежде, на полке даже догорали очередные благовония. На столе стоял чайник с остывшим травяным напитком, ближе к краю стола стояла полупустая чашка. Только плетеное кресло пустовало.

Этот голос был лишь галлюцинацией.

Цин Вэньцзи молча осматривал то, что секте осталось от Тинг. На полке рядом с благовониями стояла знакомая шкатулка в форме лотоса. В сердцевине цветка все так же горело пламя, в котором серебро танцевало причудливый танец с золотом. Вот только танец этот теперь казался ему печальным. Словно пламя оплакивало свою создательницу, горевало о её судьбе, порицало его.

Подойдя к шкатулке, Цин Вэньцзи осторожно протянул к ней руку, намереваясь забрать, как напоминание, и пламя вспыхнуло ярче. Языки пламени взвились ввысь, касаясь его руки. Не обжигая. Словно Тинг даже после того, как все узнала, не желала его ранить. Или же дело в её судьбе, которую она ему передала?

— «Эй, неужто ты все так оставишь?» — угрюмо спросил таинственный внутренний голос.

Конечно нет. Он не может оставить все как есть! Нужно вернуть Тинг, с головой погрузиться в культивацию, чтобы первым его отсечением стало отсечение судьбы!

— «Тогда почему ты все ещё здесь?» — задал вполне логичный вопрос таинственный голос, словно вздыхая о его медлительности и недалекости.

В мгновение покинув пещеру бессмертного Тинг, Цин Вэньцзи бросился в ту сторону, куда не так давно умчалась Тинг. Конечно, культиватор стадии Создания Ядра просто неспособен догнать культиватора Зарождения Пути, но сейчас скорость Цин Вэньцзи сильно превосходила скорость обычного культиватора его стадии. Точнее, его скорость была практически равна скорости Тинг!

Не прошло и часа, как он преодолел границу между внешним и четвертым кольцом континента богов. Он не знал точно, где ему искать Тинг, но чувствовал примерное направление. Точнее, это была незримая нить проклятья дьявола, соединявшая Тинг и Цин Вэньцзи. Следуя за нитью, они оба могли найти друг друга, какое бы расстояние между ними н было.

В конце концов, нить привела его к небольшой поляне у подножия горы. Ещё издалека он почувствовал оттуда знакомую ауру, но помимо неё была еще одна. Сначала Цин Вэньцзи начал паниковать, но вовремя вспомнил, что в секте Демонической Жатвы просто не могло быть никого с такой светлой аурой, как у человека, находящегося сейчас рядом с Тинг.

Спустившись на землю под прикрытием горы, Цин Вэньцзи скрыл свое присутствие и начал осторожно пробираться сквозь лесные заросли, торопясь поговорить с Тинг, пока она не заметила его и не ушла, но чем ближе он становился к поляне, тем отчетливее слышал их разговор. Хотя, конечно, разобрать, о чем говорили Тинг и её, как оказалось, тётя, у него получилось лишь к концу разговора.

— …равносильно самоубийству. После смерти Лу Янь'эр Цин Лэй мог жить ещё сотни тысяч лет, но предпочел, закончив с миром Демонов и Богов, совершить самоубийство. Он мог бы дождаться возрождения Лу Янь'эр, если бы был уверен, что сможет прожить пятьдесят тысяч лет без своего проклятья. Но он предпочел этому смерть.

Цин Вэньцзи неожиданно для себя замер. Отчего-то эти имена и сама история показались ему смутно знакомыми, но словно скрытыми за плотной пеленой тумана. Что-то подобное он ощущал, когда пытался отчетливо вспомнить, что произошло после того, как он отчитался четвёртому старейшине о первом задании секты. Вот только в тот раз это чувство было во много раз слабее.

Но пока он раздумывал об этом, нить, связывающая его с Тинг, внезапно натянулась и стала более расплывчатой. Цин Вэньцзи хотел было тут же броситься вслед за улетающей птицей, как его связали выросшие прямо из земли сливовые корни. А когда силуэт Тинг окончательно скрылся вдали, её собеседница, повернувшись к нему, протянула:

— А вас, молодой человек, я попрошу остаться.

Тут же сливовые корни вытащили его на поляну, бросив перед довольно красивой женщиной в годах. Поднимаясь на ноги, Цин Вэньцзи не мог не думать о том, что если бы ранее не услышал, что эта дама — тётя Тинг, непременно убил бы, чтобы избавиться от свидетеля своего позора. Подняв на неё недовольный взгляд, юноша понял, что та с каким-то ненормальным интересом изучает его лицо.

— Похож, еще бы прическу поправить — и будешь выглядеть прямо как твой предшественник. Впрочем, — усмехнулась она на его сверкнувший яростью взгляд, — Разозлить его было сложнее. Приходилось всяких хорьков в лесу запирать, на остальное эта зараза не реагировала.

Несмотря на то, что Цин Вэньцзи не совсем понимал, о чем говорит эта женщина, ему почему-то очень хотелось чем-нибудь её стукнуть. И посильнее. Но только он хотел что-то сказать, как лицо теперь уже его собеседницы