Я окинул управляющую задумчивым взором.

— Было бы неправдой сказать, что я совсем не думаю о твоем убийстве. Но украшение на твоей ноге заставляет меня повременить с решением. Тебе есть еще что сказать?

— Вчера люди на улицах шептались, что в восточных кварталах столицы накануне было неспокойно, — едва слышно уронила Ло. — Сиульцы напуганы. Многие сегодня не вышли торговать на рынок. Кто-то даже бросил все вещи и, прихватив семью, в спешке отплыл на родину…

— И что с того?

Управляющая посмотрела на меня прямо.

— Той ночью вас долго не было, господин. А на следующее утро вы без всяких причин сняли запрет на выход из дома. Вы знали, что больше нам ничто не грозит. И, наверное, не без вашей помощи я теперь могу спать спокойно… хотя бы какое-то время.

— У тебя есть доказательства? — снова нахмурился я. Но Ло лишь покачала головой.

— Мне не нужны доказательства. И я не спрашиваю, как… я даже не знаю, кто вы и как смогли сделать то, что сделали. Я всего лишь пришла поблагодарить вас, господин. За то, что вам не все равно. За то, что вы меня защитили. А еще чтобы сказать: я готова и дальше вам служить, кем бы вы ни были и какие бы цели ни преследовали.

Я, если честно, опешил.

Что за фигня? Мне послышалось или как?!

— Эм… Ло, ты хорошо подумала, прежде чем такое заявлять?

— Да, господин, — едва заметно улыбнулась Ло и неожиданно опустилась на колени. Но не пала ниц, не рухнула, как провинившаяся служанка, которую теперь только казнить или миловать. Нет. Она опустилась на пол с редким для служанки достоинством. Села абсолютно прямо, по-восточному. А потом склонила голову и, выудив из широких рукавов тонкий кинжал, преподнесла его на вытянутых руках.

— Моя жизнь принадлежит вам, господин. Я этого не хотела — так распорядилась судьба. Но до недавнего времени это не имело значения. Однако жизнь, которой заплатили во искупление, и жизнь, отданная в услужение добровольно, две совершенно разные вещи.

— Ло, ты сдурела? — тихо спросил я.

Девушка, не поднимая глаз, качнула головой.

— Для прежнего лесса Таора я была игрушкой. Просто удобной и не особенно ценной вещью, которую он мог использовать как хотел. Вы же стали тем, кто снова посмотрел на меня, как на человека.

— Сомнительное достижение, — пробормотал я, все еще в растерянности взирая на нее сверху. — И прямо-таки скажем, мало смахивающее на подвиг.

— Вероятно, для человека, далекого от наших традиций, это действительно может показаться странным. Но когда потеряна цель, жизнь больше не имеет смысла. Когда потеряна честь, жизнь — это наказание. А когда утрачена гордость — это еще и унижение, которому нет конца. Но вы вернули мою гордость, господин. Подарили мне новый смысл. Честь же я должна буду вернуть себе сама… это и есть та цель, за которую я еще могу и просто обязана бороться.

— Вставай, — вздохнул я, когда понял, что все равно ничего не понял. — И железку свою убери. Я зубочистками не пользуюсь.

Ло бесшумно поднялась и вопросительно на меня посмотрела.

— Они от этого быстро ломаются, — пояснил я, чтобы она не решила, что это еще один способ ее унизить. — Давай договоримся так: ты держишь при себе свои подозрения, исполняешь мои приказы, как раньше, не мешаешь и не нарушаешь мое спокойное существование. Взамен я оставляю тебе жизнь и некоторую долю свободы. Насчет браслета ничего не обещаю. Но чуть позже мы вернемся к этому разговору. Идет?

— Как пожелает мой господин, — коротко поклонилась девушка, пряча кинжал обратно в ножны, и совсем другим тоном осведомилась: — Заказать вам экипаж для прогулки?

Я кивнул. А про себя подумал, что пора перевести наши отношения с Ло в деловое русло и озаботиться и для нее, и для остальных слуг полноценным магическим контрактом. С обязательным пунктом о неразглашении, само собой. Более того, в памяти Таора имелась информация, как именно этот пункт можно сделать скрытым и даже привязать на смерть. Но только сейчас я осознал, насколько он мне в действительности нужен.

* * *

До дома магистра Ноя я добрался в несколько заторможенном состоянии. Причем в процессе обдумывания контракта настолько увлекся, что я едва не столкнулся с учителем на садовой дорожке.

— Ты что-то совсем рассеянный стал, — усмехнулся великий магистр, когда я спохватился и поздоровался. — Небось опять голова болит?

— Без перерыва, — честно сознался я и только обратил внимание, что наставник, мягко говоря, не в форме.

Сегодня он выглядел еще хуже, чем накануне, причем это уже бросалось в глаза. Всего за несколько дней глава столичной гильдии магов словно постарел на несколько лет. Обычно такие резкие перемены хорошо заметны на молодых — вчера еще был мальчик, завтра мужчина, послезавтра старик. Но великий магистр и без того был очень немолод, а сейчас и вовсе казалось, что он вот-вот рассыплется.

— Учитель…

— Что? — неприятно улыбнулся маг. — Так плохо выгляжу?

— Да. То есть нет. Но у меня сложилось впечатление, что вы нездоровы.

— Я болен давно, — отмахнулся магистр. — И болезнь эта давно изучена. Старость называется. Ты разве не слыхал?

Я покачал головой.

— Такими вещами не стоит шутить, магистр Ной.

— А что мне еще остается? Не переживай, мой мальчик. У меня еще есть в запасе немного времени. Сколько материала ты успел освоить?

— Чуть меньше половины.

Великий магистр досадливо скривился, отчего морщины на его лице проступили намного четче.

— Тогда поторопись. Время — странная штука. Когда его много, его не замечаешь. А когда мало — уже поздно что-то менять. Мне в свое время повезло — я смог выторговать у смерти немного больше, чем рассчитывал. Но и эти годы подходят к концу. Не совершай моих ошибок, Таор, — внимательно посмотрел на меня старик. А потом расслабился и, сжав мое плечо, подтолкнул к дому. — Ну иди. Учись. Надеюсь, хотя бы тебе эти книги принесут какую-то пользу.

Я так и остался стоять, растерянно глядя ему вслед и окончательно перестав его понимать. Мотивы учителя и без того были мутными. Его поступки порой не поддавались логическому объяснению. Причем если настоящий Таор верил ему без оглядки, то я с самого начала усомнился в искренности этого человека.

А вот теперь не знал, что и подумать. Впрочем, если учитель прав, и времени действительно осталось немного, то мне стоило поспешить.

Последующие четыре рина я провел в «изоляторе», уже вскрывая все шкатулки без разбора и бегло пролистывая лежавшие там книги в поисках полезной информации.

Древний ирал с каждым днем давался все легче. Подсунутый Пакостью стимулятор здорово улучшал и без того неплохие способности этого тела к запоминанию. Я сидел и вчитывался в написанное до красных кругов перед глазами. И, если бы не тихонько вибрирующая в кулаке монета, наверняка этот энтузиазм не принес бы ничего хорошего.