– Точно сказано.

Молчали долго.

– Война, – сказал наконец поэт. – Война,ненависть и презрение. Всюду. Во всех сердцах.

– Поэтизируешь.

– Да так оно и есть.

– Точно. Ну говори, с чем прибыл. Рассказывай, чтотворилось в мире, пока меня здесь штопали.

– Сначала, – наконец сказал поэт, –расскажи-ка, что в действительности произошло в Гарштанге.

– А Трисс не рассказывала?

– Рассказывала. Но мне хотелось бы услышать твоюверсию.

– Если ты знаешь версию Трисс, значит, знаешь болееподробную и наверняка более точную. Расскажи, что случилось потом, когда я ужебыл в Брокилоне.

– Геральт, – шепнул Лютик, – честное слово, яне знаю, что сталось с Йеннифэр и Цири… Никто не знает. Трисс тоже…

Ведьмак резко пошевелился, хрустнули ветки.

– Разве я о Цири или Йеннифэр спрашиваю? – бросилон изменившимся голосом. – Расскажи о войне.

– Ты ничего не знаешь? До тебя никакие вести не дошли?

– Дошли. Но я хочу услышать все от тебя. Ну же, говори.

– Нильфгаардцы, – начал бард, немногопомолчав, – напали на Лирию и Аэдирн. Без объявления войны. Поводом якобыстало нападение войск Демавенда на какой-то пограничный форт в Доль Ангре вовремя сборища чародеев на Танедде. Некоторые утверждают, что это былапровокация и все устроили нильфгаардцы, переодетые в солдат Демавенда. Как тамбыло в натуре, нам никогда не узнать. Во всяком случае, реакция Нильфгаардабыла молниеносной и массированной: границу перешла могучая армия, которуюнакапливали в Доль Ангре никак не меньше нескольких недель, а то и месяцев.Спалля и Скалля, две лирийские пограничные крепости, были взяты с ходу, всегоза три дня, Ривия подготовилась к многомесячной осаде, а капитулировала черездва дня под давлением цеховиков и купечества, которым пообещали, что если ониоткроют ворота и дадут откупного, то их не станут грабить.

– Обещание сдержали?

– Да.

– Интересно. – Голос ведьмака снова немногоизменился. – Сдерживать обещания в нынешние времена? Уж не говоря о том,что раньше и не думали давать таких обещаний, да никто их и не ожидал. Ремесленникии купцы не отворяли крепостных ворот, защищали их, каждый свою башню илинавесную бойницу.

– У денег нет родины, Геральт. Купцам без разницы, подчьим правлением деньгу зашибать. А нильфгаардскому палатину без разницы, изкого он будет выколачивать налоги и подати. Мертвые купцы денег не куют иналогов не платят.

– Дальше.

– После капитуляции Ривии армии Нильфгаарда быстропошли на север, почти не встречая сопротивления. Войска Демавенда и Мэвыотступили, не сумев организоваться для решительной битвы. Нильфгаардцы дошли доАльдерсберга. Чтобы не допустить блокады крепости, Демавенд и Мэва решилипринять бой. Позиция их армий оставляла желать лучшего… Черт, если б былобольше света, я б тебе начертил…

– Не черти. И сокращайся. Кто победил?

– Слышали, господа? – Один из регистрантов,задыхающийся и потный, пробился сквозь группу, окружающую стол. – Прибылгонец с поля боя! Победа наша! Бой выигран! Победа! Наш, наш сегодня день!Побили мы врага, разбили наголову!

– Тише, – поморщился Эвертсен. – Головараскалывается от ваших воплей. Да слышали мы, слышали. Побили мы врага. Нашсегодня день. Наше поле и победа наша. Тоже мне – сенсация!

Коморники и регистранты удивленно уставились на начальника.

– Вы не радуетесь, милсдарь коморный?

– Радуюсь, но умею делать это тихо и без надрыва.

Регистранты молча переглянулись. «Щенки, – подумалЭвертсен. – Возбужденные сопляки. Впрочем, им я не удивляюсь, но,извольте, там, наверху, даже Мэнно Коегоорн и Элан Трахх, да что там, дажеседобородый генерал Брайбан верещат, прыгают от радости и дубасят друг друга поспинам. Виктория! Победа! Наш день! А чей он должен быть? Королевства Аэдирн иЛирия вместе сумели мобилизовать три тысячи конных и десять тысяч пехоты, изкоторых одна пятая в первые же дни наступления была отрезана и блокирована вфортах и крепостях. Часть оставшейся армии им пришлось вывести из боя длязащиты флангов, которым угрожали глубокие рейды нашей легкой кавалерии идиверсионные уколы отрядов скоя’таэлей. Оставшиеся пять или шесть тысяч – изних не больше тысячи двухсот рыцарей – приняли бой на полях под Альдерсбергом.Коегоорн бросил на них тринадцатитысячную армию, в том числе десять тысячхоругвей латников, цвет нильфгаардского рыцарства. А теперь радуется, вопит,колотит маршальским жезлом по ляжке и требует пива… Виктория! Победа! Тоже мне– сенсация!»

Решительным движением он смел в кучу и собрал покрывающиестол карты и записи, поднял голову, осмотрелся, потом резко сказал:

– Слушайте мои распоряжения.

Подчиненные замерли в ожидании.

– Каждый из вас слушал вчерашнее выступлениефельдмаршала Коегоорна перед хорунжими и офицерами. Посему обращаю вашевнимание, милостивые государи, на то, что все, что маршал говорил военным, насне касается. У вас будут другие задания и другие распоряжения. Мои.

Эвертсен задумался, потер лоб.

– «Мир хижинам, война крепостям, – сказал вчеракомандирам Коегоорн. – Вам известен такой принцип. Этому вас учили ввоенной академии. Принцип этот действовал до сегодняшнего дня. С завтрашнего выдолжны его забыть. С завтрашнего дня вы обязаны руководствоваться другимпринципом, который отныне станет девизом нашей войны. Девиз этот и мой приказтаковы: война всему живому. Война всему, что горит. Вы должны оставлять засобой выжженную землю. С завтрашнего дня мы переносим войну за пределы тойлинии, за которую отойдем после подписания мирного договора. Мы отойдем, нотам, за линией, должна остаться выжженная земля. Королевства Аэдирн и Лириядолжны быть превращены в пепел! Вспомните Содден! Сегодня пришел часвозмездия!» Так сказал фельдмаршал.

Эвертсен громко откашлялся.

– А теперь мой приказ: прежде чем войска оставят засобой выжженную землю, мы должны вытянуть из этой земли и этой страны все, чтоудастся, все, что может приумножить богатства нашей родины. Ты, Авдегаст,займешься погрузкой и вывозом уже собранных и складированных плодов земли. То,что еще на полях и чего не уничтожат героические рыцари Коегоорна, следуетсобрать.

– У меня мало людей, милсдарь коморный…

– А пленные зачем? Гоните их на работу. Мардер и ты…забыл, как тебя кличут…