Кстати, о чем будет интервью?

– Кажется, об этих убийствах…

– О каких убийствах? Это связано с той телепередачей,когда Татьяне Григорьевне угрожали?

– Ну да.

Наконец с уборкой было покончено. Андрей Тимофеевич отнес ксебе в квартиру оба пылесоса, а когда вернулся, Ирочка уже переоделась ипудрила носик перед зеркалом в прихожей.

– Вот и славно, – добродушно прогудел он, –все успели. А вы волновались.

Журналист по имени Георгий Меньшов появился ровно вназначенное время и был немало огорчен тем, что Татьяны пока нет и в ближайшеевремя не будет.

Но, встретив доброжелательную Ирочкину улыбку, взбодрился.

– Видите ли, я хочу сделать материал о том, чточувствует человек, когда над ним нависает некая абстрактная угроза. Я своимиглазами видел ту передачу по телевидению, когда Татьяне Григорьевне и ееколлеге угрожали, и мне интересно, во-первых, воплотилась ли эта угроза вкакие-нибудь реальные действия и, во-вторых, как Татьяна Григорьевна на этореагирует. И как реагируют члены ее семьи. Поэтому мы можем пока начать беседус вами, если вы не возражаете.

Ирочка совершенно не возражала, потому что лично у нееинтервью брали впервые, обычно журналистов интересовала только Татьяна какавтор популярных романов. Некоторые, правда, пытались взять интервью у Стасова,задавая ему совершенно идиотские вопросы о том, каково ему быть мужем известнойписательницы, но Стасов, не отличавшийся чрезмерной деликатностью,интеллигентно хамил и от ответа уклонялся. На Ирину же внимания никто необращал, считая ее, по-видимому, приходящей домработницей.

– Итак, – начал Меньшов, включив диктофон, –насколько мне известно, убиты уже два человека…

– Три, – тут же поправил его Андрей Тимофеевич.

– Неужели три? – удивился журналист. – А мнесказали – два. Наверное, сведения устарели. Простите, вы кто будете ТатьянеГригорьевне? Отец?

– Сосед, живу в соседней квартире. Третье убийствосовершено совсем недавно.

Ира удивленно посмотрела на Андрея Тимофеевича. Ну и памятьу него! Дома они, конечно, обсуждали с Таней каждое убийство, но в присутствиисоседа это сворачивалось до мимолетных упоминаний. Надо же, как он все сечет!

– Итак, совершены три убийства. Вы знаете, кто этилюди, почему и при каких обстоятельствах их убили?

– Татьяна вам расскажет все, что сочтет нужным, –уклончиво ответила давным-давно раз и навсегда проинструктированнаяИрочка. – Я не могу обсуждать с вами то, что касается материаловследствия.

– Минутку, – Меньшов поднял руку, – насколькомне известно, Татьяна Григорьевна Образцова не является следователем, ведущимэто дело. Так что на нее и на ее близких запрет не распространяется.

Ирочка, однако, оставалась непреклонной. Несмотря наобщительность и легкий характер, болтушкой она никогда не была.

– И тем не менее, – твердо ответила она.

– Но ведь с вами Татьяна Григорьевна эти вопросыобсуждает?

– Да, конечно. И со мной, и со своим мужем.

– А с вами? – обратился журналист к соседу.

– Отчасти, – улыбнулся тот. – Но ИринаПавловна права, без Татьяны Григорьевны мы об этом говорить не можем.

– Скажите, а вам не страшно? – резко сменил темуМеньшов.

Ирочка на мгновение смещалась.

– Мне? Ну я не знаю…

– К сожалению, Ирине Павловне совсем не страшно, –снова вмешался сосед.

– Я считаю, что это не правильно, и ведет она себя неправильно, и относится ко всей этой истории совершенно не правильно. Насколькоя понял из рассказов Татьяны Григорьевны, речь идет о страшном человеке,который ни перед чем не остановится, в том числе он вполне может причинить вредкому-то из членов семьи. Это требует от всех особого поведения, и в первуюочередь – от Ирины Павловны, которая целыми днями находится одна с маленькимребенком. Но Ирина Павловна проявляет поразительную беспечность, и никакие моиуговоры и увещевания не помогают.

– Скажите… – Меньшов слегка замялся, вопросительноглядя на Андрея Тимофеевича.

Тот угадал немой вопрос:

– Меня зовут Андреем Тимофеевичем.

– Да, спасибо. Скажите, Андрей Тимофеевич, вот высосед, живете рядом…

– Он снова слегка смешался, потому что, очевидно, незнал точно, на этом этаже живет сосед или на другом. – Вы на одном этажеживете?

– Через стенку, – подтвердил сосед. – Нашидвери рядом.

– То есть вы, вполне возможно, подвергаетесь не меньшейопасности, чем ваши соседи. Тем более вы дружны и частенько здесь бываете. Авам самому не страшно?

– Мне? – Казалось, сосед искренне удивлен. –Мне – нет, я ведь могу постоять за себя. А вот Ирина Павловна не может, ималенький ребенок не может тем более.

– Вы видели ту передачу по телевидению?

– Разумеется, ведь там участвовала моя соседка, которуюя знаю. Мне было любопытно взглянуть.

– И что вы почувствовали, когда увидели на экранеплакат с угрозой?

Ира ожидала, что Андрей Тимофеевич начнет рассказывать, какон переживал за Татьяну, как ему было неприятно и тревожно, но вспомнила, чтово время телемоста его не было дома. Она это точно помнила, потому что во времяпередачи была дома одна, ужасно испугалась и разнервничалась, увидев плакат, икинулась тут же звонить соседу, чтобы поделиться своими волнениями. Нателефонный звонок никто не ответил, и дверь ей не открыли. Почему же он сейчассказал, что видел передачу? Она припомнила и то, что в день телемоста соседзашел вечером, как он сам выразился, «оказать моральную поддержку», но тогда впылу общесемейного обсуждения Ира не сообразила, что его в момент передачи небыло дома. Выходит, сосед солгал? Зачем?

ВТОРАЯ ЖЕНА УБИЙЦЫ

Во второй раз он учел прошлые ошибки и женился нааспирантке. Уж тут он был гарантирован от того, что жена окажется безграмотнойдурочкой. Он и другую ошибку учел, насчет ребенка. Аспирантка была молоденькой,всего двадцать пять лет, поэтому он решил форсировать события, чтобы успетьсделать из жены то, что нужно, прежде чем заводить потомство.

К моменту женитьбы ей оставалось проучиться в аспирантуре ещеполтора года, а диссертация была только-только начата. Он сам взялся за дело ипомог завершить работу в рекордные сроки. Нет, Наташа, его новая избранница,вовсе не была глупа, она и сама справилась бы, он просто помог, чтобы закончитьдиссертацию не за полтора года, а за несколько месяцев. У него был четкий план,который он собирался неукоснительно исполнять. В двадцать шесть лет его втораясупруга должна была стать кандидатом наук, в тридцать – доктором, в тридцатьдва – тридцать три получить ученое звание профессора, а потом можно и рожать.Для женщины это еще не поздно, и тогда лет в тридцать шесть она сможет активновключиться в свою профессиональную деятельность и продолжать карьеру.