время которого наряду с шутками и прибаутками решались вопросы далеко не прозаичного характера.

Мать ожила и как-то сразу помолодела.

Отец, пряча улыбку, повеселел глазами. Он вообще пребывал в приподнятом настроении, что в последнее время считалось большой редкостью.

Приезд Ильи словно разбудил в родителе любовь к жизни, и всё это после бессонной ночи, дёргающих за нервы разговоров и расставаний. Но отец так и не сказал сыну окончательного слова.

Почему отец повёл себя так, Илья понять не мог, но мог догадываться.

С другой стороны догадки несли двоякий смысл: «Решил не возвращаться к разговору об архиве? Или, наоборот, готовил сюрприз.

Как бы то ни было, испытать превратности судьбы придётся. И как мне думается, нисколько не меньше, какие в своё время испытал отец. Вот только тому пришлось воевать одному. Мне же, ощущая поддержку со стороны родителей, предстоит не просто карабкаться в гору, шагать с грузом ответственности перед Элизабет, перед отцом, перед «лучом смерти», да и перед самим собой тоже».

— Ну что приём трапезы подошёл к концу? — чуть громче, чем обычно произнёс Николай Владимирович, давая понять, что пришло время перейти к делам более важным.

— В общем-то да, — принимая предложение, вытер салфеткой губы Илья.

— В таком случае говори спасибо и пошли.

— Куда?

— В кабинет. Кино будем смотреть.

— Кино?

Илья недоумённо глянул на мать.

— Иди, сынок. Иди.

Было видно, как руки, теребя передник, не могли дождаться возможности перекрестить сына.

В кабинете было темно и прохладно.

Отец не любил ни жары, ни дневного света. От всего этого он уставал, в то время, когда свет настольной лампы придавал спокойствие, что нередко перерастало во вдохновение.

— Проходи, садись.

Указывая на кресло, Николай Владимирович вёл себя так, что нетрудно было догадаться, что Илью ждёт нечто необычное.

— Про что кино? — попытался опередить события Богданов — младший.

— Про прошлое и будущее.

Заняв место в кресле, Илья только сейчас увидел висевший напротив кинопроектора экран.

Николай Владимирович, достав из нижнего ящика стола плёнку, приступил к зарядке той в аппарат. Потому, как он ловко обращался с кинопроектором, Илья сделал вывод, что кино родитель крутил не раз и не два.

Закончив с подготовкой, Богданов — старший не стал спешить с показом фильма. Мало того, установив стул напротив сына, сел так, словно намеревался приступить к допросу.

— Прошедшей ночью ты выдвинул мне ультиматум. Я подумал и решил его не принимать. И это притом, что ты прав.

— В таком случае хотелось бы знать причину.

— Причина в том, что я хочу избавить тебя от совершения ошибок, которые когда-то допустил сам. Если судьба посчитала долгом соединить жизненные пути отца и сына, почему бы не поспособствовать тебе в преодолении трудностей, тем более что цели и задачи у нас одни. Разница в способах их достижения. Но это уже прерогатива времени.

Расправив плечи, Николай Владимирович, задержав дыхание, протяжно выдохнул. Он всегда так делал, когда возникала необходимость усмирить не в меру разволновавшееся сердце.

— Фильм этот мне передал Александр Иванович в день нашей последней встречи. Материал, что заснят на плёнку, состоит из двух частей. Первая — секретная. А именно на ней засняты кадры испытания «Луча смерти», того самого, что изобрёл Никола Тесла, модернизировал Иван Соколов, а до опытного образца довёл сын Соколова, Александр. Все те, кто был причастен к данному изобретению когда-либо, считают, что плёнка исчезла вместе с документами.

— И Гришин тоже?

— О нём поговорим позже.

Николай Владимирович, поднявшись, подошёл к кинопроектору.

Через минуту экран озарился белым светом, замелькали фигуры людей. Одетые в белые комбинезоны, со странными бахилами на ногах, в масках и очках они больше всего напоминали инопланетян из фильмов шестидесятых, чем учёных из девяностых.

Всё, что делали странные существа, было похоже на подготовку к чрезвычайно значимому по своим масштабам эксперименту.

Это первое, что ощутил, глядя на экран, Илья. И тому было объяснение, суета, серьёзность во взглядах, атмосфера всеобщего волнения говорили сами за себя, притом, что фильм не был озвучен. Действия людей в комбинезонах и больше ничего: ни комментариев, ни слов, ни звуков работающих механизмов.

Помещение, в котором готовился эксперимент, представлял собой огромных размеров ангар, в центре которого была установлена гигантская штуковина, по конфигурации напоминающая то ли трансформатор, то ли генератор, то ли ещё какое чудище, способное вырабатывать высочайшей силы напряжение. Окружённая разного рода приборами, а также окутанная проводами машина эта не столько внушала уважение, сколько пугала величием.

Ощущение растерянности, а также непонимание происходящего начали въедаться в сознание Богданова, как вдруг экран погас, чтобы через пару секунд озариться светом вновь, но уже с абсолютно иной картинкой.

На этот раз действия происходили на открытом пространстве, которые и действиями- то назвать было нельзя. Те же люди в бахилах, очках и масках, три — четыре правительственных машины, человек двадцать народу возле них. Всё это разительно отличалось от первых кадров. Основными действующими лицами являлись не учёные в белых комбинезонах, а важные дядьки в шляпах мышиного цвета и длиннющих до ботинок плащах. По всей видимости, это были члены государственной комиссии, иначе оператору не было смысла отмерять им столько метров плёнки.

Замысел фильма Илья понял, когда на экране возникло огромное, похожее на ретрансляционную башню сооружение, метров в сто высотой с напоминающей гриб верхушкой, шляпа которого была увенчана медной тарелкой диаметром в пятнадцать, а то и двадцать метров.

Возникший за кадром голос пояснил, что сооружение это есть точная копия знаменитых, когда-то башен «Wardenelyffe», с помощью которых Никола Тесла передавал высочайшей силы разряды энергии на расстояния, превышающие тысячи километров.

— Смотри, — раздался над ухом голос отца.

И Илья совершенно отчётливо почувствовал, как сжавшаяся внутри пружина издала первый стон.

Появившееся на экране лицо в очках поначалу озадачило Богданова, но уже через мгновение Илья начал осознавать, что это то был никто иной, как Соколов.

Внутри всё похолодело. Сердце забилось так, будто собиралось выскочить наружу.

Глядя в объектив кинокамеры, учёный нахмурился, будто потеряв мысль, пытался сосредоточиться. И тут же, подобрев глазами, заговорил так, словно выступал перед студентами в забитой до отказа аудитории.

— Прежде, чем перейти к обсуждению представленного вашему вниманию проекта, мне бы хотелось обратиться к временам царствования на троне электричества гения науки, человека из будущего, Николы Тесла.

На экране появилась одна фотография знаменитого физика, затем другая. Всего таковых было шесть.

После чего Соколов продолжил.

— Не будем касаться всех изобретений Теслы, которых насчитывается так много, что для детального обсуждения пришлось бы потратить неделю, а то и две.

Задача фильма