Борис Шилков, чемпион мира, выступавший в те же годы, что и Инга, в большом спорте:

«Могу сказать, что человек он (Воронин. – В. А.) поверхностный, на мой взгляд, недостаточно культурный, хулиганистый, вспыльчивый. Допускаю, что Воронин мог испытывать ко мне неприязнь. В связи с тем, что в 1961 году, перестав сам заниматься лично спортом, я был оставлен тренером сборной СССР, в которой раньше был просто спортсменом. На сборах, на соревнованиях мне приходилось делать замечания членам сборной, и в частности, примерно в 1962–1963 гг. на сборах в Иркутске я застал Воронина за игрой в карты с молодыми участниками сборов, делал ему замечания. Этот факт обсуждался на тренерском совете. Позднее Шилыковский, также член сборной СССР, говорил мне, что Воронин в связи с указанным выше… высказывал ему недовольство мною. Из разговора с Шилыковским, спортсменами я слышал, что Воронин бьет Ингу, довольно свободно держит себя в семье в том плане, что в любое время отправляется куда заблагорассудится, без ведома Инги и прочее. При этом в основном все началось с того момента, когда Воронин, разумеется на деньги Инги, приобрел машину. Из прошлых встреч с Ворониным по сборной могу характеризовать его коварным человеком, действующим продуманно, исподтишка (подчеркнуто мной. – В. А.)… В 1957–1958 гг. у Воронина произошел скандал с Гришиным на сборах, и Гришин тогда его ударил. Воронин, как говорят, утерся и ушел. Через день или два, видимо обдумав все, Воронин подошел к Гришину, когда тот с кем-то разговаривал, окликнул его со спины, а когда Гришин обернулся, ударил его в зубы.

…Для членов сборной СССР, для тренеров был неожиданным брак Инги и Геннадия. До их женитьбы внешне между ними не было ничего общего. Мне, как и другим, казалось, что их соединило только то, что они получили по комнате в общей квартире.

…Слышал, что Геннадий бьет Ингу, а от Шилыковского, что Инга появляется в Москве с синяками… От товарищей слышал, что после ухода Геннадия от активного спорта он правдами и неправдами добивался поездки на соревнования, в которых участвовала Инга» (т. 4, л. 3–4).

Олег Гончаренко, трехкратный чемпион мира, старший тренер «Динамо» по конькобежному спорту:

«Ворониных я знаю несколько лет. Инга Воронина мне нравилась больше, чем Геннадий. Она была общительна, весела, проста, без тени зазнайства. Он не отличался этими качествами. Он был человеком трезвого ума…

Геннадий под горячую руку бил Ингу. Основанием для этого вывода может являться такой случай. Кажется, в 1960 г. мы были в Риге на сборах. Там между Ворониными произошел крупный скандал, после которого Инга ходила с синяками (из дальнейших показаний О. Г. Гончаренко явствует, что Инга, чтобы поддержать, возвысить Воронина, просила Олега Георгиевича назначить Воронина ее тренером, и Гончаренко согласился. – В. А.).

«…Я успокоил ее и выяснил, что она хочет, чтобы Геннадий стал ее тренером… На этом порешили. Воронин был в Кирове вместе с Ингой и тренировал ее там. Когда Инга завоевала первенство мира в последний раз, поведение Геннадия как-то несколько изменилось, причем, на мой взгляд, не в лучшую сторону. У меня было такое ощущение, что он как-то примазывается… к ее славе» (т. 2, л. 189–190).

Константин Кудрявцев, тренер сборной СССР по конькобежному спорту:

«До меня стали доходить разговоры, что в семье Ворониных происходят скандалы и драки. Я часто видел Ингу с синяками на лице.

…Я спросил у Геннадия, почему они себя так ведут. Геннадий мне ответил: «Прошу не вмешиваться в нашу жизнь, вы ничего не знаете». Несмотря на это, они опять были вместе. Кстати, когда Геннадия… вывели из сборной команды, так как он не показывал результатов, Инга хлопотала за него, говорила, что это несправедливо…

Скандал затевал Геннадий… Инга никогда не жаловалась никуда.

…Последние два года Геннадий стал злоупотреблять алкоголем… Мое мнение, что он пил и жил за счет Инги, которая хорошо зарабатывала. В дополнение хочу отметить, что после замужества Инги никаких данных о том, что Инга была неверна мужу, не было. С этой стороны ее поведение не вызывало никаких подозрений. Ингу в последний раз я видел в городе Перми на соревнованиях. Геннадия в последний раз я видел утром 27 декабря 1965 года в кафе в городе Перми. Я зашел туда перекусить. Геннадий пришел туда, выпил там немного, чувствовалось, что он зашел опохмелиться» (т. 2, л. 156–157).

А. А. Куприянов, председатель ЦС «Динамо»:

«Она часто выезжала на сборы и соревнования. Естественно, круг участников этих мероприятий очень узкий, поэтому любое отклонение в поведении от нормы сразу же становится известно. Однако никаких сигналов о неправильном поведении Инги не было. Скорее наоборот, были сигналы, что сам Воронин ведет себя неправильно, и в частности, выпивает. Года три или четыре назад поступили сигналы о ненормальных отношениях Ворониных… Проверить это обстоятельство, если надо, помочь я поручил Дерюгину (председателю МГС «Динамо». – В. А.), тем более что Воронина, придя ко мне, сказала, что дальше жить с Ворониным не может и серьезно думает о разводе. Стало известно, что Воронин с ней груб, резок, ведет себя вызывающе.

По поведению Инги я могу сказать, что она занимала… линию… чтобы помочь ему буквально во всем и сделать все, чтобы ему было лучше. Такой пример. Летом 1965 г. ко мне пришла Инга и попросила ей помочь в ряде вопросов. Прежде всего она попросила помочь ей и мужу получить трехкомнатную квартиру. Мотивировала тем, что мать мужа необходимо забрать к себе, так как у нее умер муж и она осталась одна. Вторым основанием к этому было заявление Инги о том, что она после Олимпийских игр 1968 г. перестанет заниматься спортом и обзаведется детьми. Я объяснил ей, что это несерьезно и планы могут быть решены и в двухкомнатной квартире.

…Оказалось, что она хочет, чтобы мужа аттестовали и присвоили ему звание офицера. Я объяснил, что это сделать можно… что Геннадий пусть проявит себя, что требуется время. Однако Инга поставила условия о немедленной аттестации мужа, и в этом я ей отказал. Инга была очень недовольна этим и заявила, что (они) собираются уйти из «Динамо». Это уже походило на ультиматум, и я поговорил с ней в резких тонах» (т. 2, л. 154–155).

З. Ф. Холщевникова, тренер:

«В 1959 г. Инга мне сказала, что зарегистрировала брак с Ворониным. Я была удивлена, зная, что у них никогда не было обоюдных симпатий, хотя они знали друг друга как спортсмены давно. Инга мне сказала, что они полюбили друг друга. В первое время я наблюдала… Ворониных на людях, как Воронины ласково относились…

В городе Кирове в марте 1963 г. мы были на стадионе на соревнованиях на приз им. Кирова. Там же были и Воронины. На банкете я обратила внимание, что Геннадий с Ингой о чем-то препираются, но разговора я их не слышала. Затем Геннадий подозвал меня и спросил: «Скажи, как вы раньше время с артистами проводили?» Я ему ответила: «Тебе тоже бы неплохо ходить в театр» – и отошла от него и села на свое место. Затем я увидела, как Геннадий резко и грубо схватил Ингу за руку и вытащил Ингу из-за стола, и вывел из зала. Журналист из газеты «Советский спорт» Михаил Марьин вышел вслед за ними и разговаривал с Геннадием. Больше я свидетельницей их ссор не была. Но как-то слышала, что Геннадий выгнал Ингу из дома, и Бендеров (тогда секретарь партийной организации «Динамо». – В. А.) выезжал разбираться.