не знаю, хотела ли Мэб, чтобы Моргант полетел за мной для подстраховки, или это было его собственное желание. Но я полагаю, что там ничего не происходит без ее согласия, правда? Все получилось так, как она надеялась, и проклятие снято. Теперь ее мечта может исполниться – наследница Темного Кромма на троне Фейриленда.

– Ты не убедишь меня в том, что я должен быть ей благодарен.

– Я об этом и не мечтала. – Нас овеяло легким ветерком, донесшим аромат яблок. Я облизнула губы, думая съесть еще одно. – Эти яблоки вызывают привыкание, Торин. Удивительно.

Он поднял взгляд светло-голубых глаз к возвышавшемуся над комнатой дереву.

– Да. Эти яблоки называются кровью Эйвона. Они ярко-красные и названы в честь жестокой битвы на реке Эйвон между Благими и Неблагими, которая случилась столетия назад. Мы чуть не уничтожили друг друга. Из-за проклятия в нашем королевстве почти никогда не росли яблоки. Им нужна определенная температура и достаточное количество солнечного света, а почва должна быть напитанной кровью. В противном случае яблони растут кривыми и колючими.

– Погоди. Что?

Он погладил меня по волосам.

– Ава, мне кажется, я знаю, почему Финварра изгнал Модрон.

Я моргнула, пытаясь избавиться от образа Торина, несущего ведро крови в свою спальню.

– Потому что она была ожившим кошмаром?

– Легенды гласят, что когда-то Благие и Неблагие жили на этих землях вместе. И среди них жила пара близнецов, старых, как сама земля. Кала и Модрон. Я также слышал, что королю Финварре нравились Неблагие женщины и он наделял своих любовниц большими привилегиями. Землями, титулами. Думаю, Модрон всем разболтала его секреты. Показала им даже то, что происходило за закрытыми дверями. Финварра изгнал ее, а между двумя народами вспыхнула война.

– Разве ты не являешься его прямым родственником? – спросила я. – Пристрастие к Неблагим женщинам, должно быть, у тебя в крови.

– У меня нет пристрастия к Неблагим женщинам. Только к тебе.

Я обняла его за талию.

– Как думаешь, Благие когда-нибудь примут такую, как я?

– Это займет время. Даже меня до сих пор шокирует тот факт, что Благие и демоны могут мирно уживаться друг с другом.

– Ты никогда не прекратишь называть меня демоном, да?

– Прости, подменыш. – Он провел кончиком пальца по моему рогу, посылая по телу горячую дрожь.

– Не знаю, насколько совместимы Благие и демоны. Но мы с тобой точно созданы друг для друга. Я просто не уверена, что твои подданные с этим согласятся.

– Согласятся. Когда все поймут, что проклятие навсегда снято и что ты помогла спасти королевство, им будет все равно на твои рога и крылья. Люди просто хотят накормить свои семьи и оградить их от бед. Дай им несколько месяцев, и они полюбят тебя так же, как я. – В его взгляде отражались солнечные блики, и он улыбался. – Ладно, не совсем так, как я.

Я тоже улыбнулась.

Когда я впервые здесь оказалась, то решила, что тут все безжалостные и могущественные, как боги. И это правда. Но человек – даже фейри – был подобен этим деревьям Крови Эйвона. Даже питаясь кровью, они могут быть вкусными и красивыми. Но если упустить важные моменты, необходимые для их процветания, то яблони получаются искривленные и колючие.

Я с трудом сглотнула. Я слышала, что Морию держали в клетке. Что Милисандия оказалась единственной, кто проявил к ней хоть каплю доброты. Как только ее сестра умерла, началось гниение.

Я скользнула кончиками пальцев Торину под рубашку и провела по его татуировкам. Еще утром – всего лишь утром, когда едва забрезжил рассвет, – я думала, что никогда его больше не увижу. До этого, в подземелье Двора Теней, я была уверена, что его сердце остановилось навсегда.

И вот мы здесь, лежим, крепко обнявшись.

Я нашла свой дом. Здесь, в Фейриленде, где дымятся руины от древней войны. Воцарился мир, пусть и какое-то время нас будут мучить кошмары.

Фейри выкованы в кузнице горной богини для жизни в диком и жестоком мире. Но нам не нужно кровопролитие. Неблагие живут ради долга, Благие – ради удовольствия.

И теперь я была почти уверена, что ничего не хочу так сильно, как окунуться в мир Благих.

Но когда я снова легла в его постель, то кожей ощутила тепло знакомой, тягучей магии, с помощью которой меня исцелял брат.

Я встала и подошла к одному из высоких окон. На улице уже воцарилась весна – всего за несколько часов снег растаял. Ледяные стены по-прежнему стояли, но быстро превращались в слякоть. Вокруг замка стелилась зеленая трава, а к заходящему солнцу тянулся ковер из колокольчиков.

Но у меня перехватило дыхание при виде двух чернокрылых фигур на опушке леса, чьи длинные тени косо ложились на траву. Сумерки, когда границы между мирами истончаются…

Моргант и Мэб пристально смотрели на мое окно, залитое розовым светом. Сердце забилось чаще, мне показалось, что я смотрю на призраков. Глядя на них, я подняла руку.

Вдалеке мой брат помахал в ответ.

– Как думаешь, чем ты будешь здесь заниматься в качестве королевы? – спросил Торин.

Я повернулась к нему, пульс участился. Торин лежал на спине, сцепив пальцы за головой.

Когда я снова выглянула наружу, Мэб и Моргант исчезли. Грудь сдавило, и я медленно выдохнула.

– Кто сказал, что я планирую стать королевой? – спросила я дрожащим голосом.

Торин улыбнулся.

– Технически между нами до сих пор существует договор.

Я прижала ладони к груди.

– Это так романтично! Кстати, ты мне должен пятьдесят миллионов.

Он застыл как статуя.

– Ты же останешься?

Как будто ответ не очевиден. Я забралась к нему обратно в кровать, чувствуя себя так, словно только что очнулась от очередного сна.

– Полагаю, я бы могла открыть свой бар и здесь. «У Хлои». Если честно, изначально в нем и состоял весь мой план.

Он провел костяшками пальцев по моему бицепсу.

– Благой король и его демоническая невеста.

– Мы можем пожениться, но я запрещаю на свадьбе жертвоприношения. А вот у костров в лесу заняться сексом стоит. Когда я только здесь появилась, мне обещали такую вечеринку.

Он озорно ухмыльнулся.

– На свадьбе, подменыш? Серьезно?

– На Свадьбе в Белтейн. – Я улыбнулась. – Разве ты не помнишь, что обещал мне Белтейн? «Мы занимаемся жестким сексом у стволов дубов», – продекламировала я, старательно изображая его голос, – «оглашая лесной воздух звуками нашего экстаза. Когда ты в последний раз забывала собственное имя? Что забывала о собственной смертности? Потому что именно это и означает быть фейри. Я мог бы заставить тебя изнывать от удовольствия до тех