меня попросят прислуживать за столом. И это будет настоящим унижением. Сти был еще слишком мал для этого, а Электра слишком стара, но они могли заставить меня.

Естественно, я, как всегда, оказался слишком оптимистичен.

У входа нас остановил мужчина, в котором я узнал одного из друзей Шонана.

– Вы только взгляните на себя. Настоящий триколор! – с восторженным хохотом произнес он, глядя на черное платье Электры, мою синюю тунику и красную рубашку Сти, и я тут же пожалел, что поддался на уговоры Электры по поводу нашей одежды. Стай испуганно улыбнулся ему. – Ждите здесь. Вас должны встретить должным образом.

– Что он сказал? – Электра почти не знала нориш. Я перевел ей слова норчианца, и это ей понравилось. – Ах да, будет уместно объявить о нас.

Двери распахнулись, и другие друзья Шонана ввели нас внутрь. Зал был освещен мягким сиянием канделябров, и хотя все здесь теперь отделано свежим деревом, столы были расставлены, как и прежде. Сегодня вечером вместо Триархии-в-Изгнании за главным столом на возвышении восседали наездники Вайды и Стражники. Окинув взглядом изменившееся убранство зала, Сти застыл с вытянувшимся лицом, но друг Шонана подтолкнул нас вперед.

Хотя нориш Электры, возможно, был недостаточно хорош, чтобы понять, как ее представили собравшимся, она тут же поняла, к чему это ведет, когда ее проводили по главному проходу и затем, вместо того чтобы усадить за главный стол, отвели к стене и толкнули на пол среди собак.

Сти жался ко мне, явно желая попятиться обратно к двери. Но там было предостаточно норчианцев, чтобы отрезать путь к отступлению. Некоторые каллиполийцы помрачнели, словно им было не по вкусу такое поведение норчианцев; белокурая наездница, Крисса, вскочила и принялась спорить с норчианским старейшиной, сидевшим рядом с ней. Она яростно жестикулировала, а он в ответ лишь мрачно хмурился. Но некоторые из каллиполийцов выглядели вполне довольными. Особенно наездники, у которых был бледный, истощенный вид недавно освобожденных пленников. Казалось, для них унижение драконорожденного было самым приятным зрелищем за последнее время.

Я пытался отыскать Гриффа, ненавидя себя за это и не понимая, стало ли мне легче от того, что я не смог его найти, или я еще больше расстроился.

Теперь очередь дошла до меня. Я улыбнулся Сти, стараясь говорить спокойно, словно, притворяясь, мог внушить ему, что все происходящее здесь – не больше чем веселая игра, а не прилюдное унижение в зале, где он когда-то был принцем.

– Мы с тетей Электрой будем ждать тебя на другой стороне, хорошо?

Им пришлось выдергивать его пальцы из моей руки.

Все закончилось достаточно быстро: презрительное объявление титула, быстрые шаги по главному проходу, мой застывший взгляд под свистом и улюлюканьем со всех сторон.

Затем я оказался на земле рядом с Электрой, окруженный собаками, по которым так скучал Сти, наблюдая, как его волокли к нам. В зале раздались громкие возгласы, по сигналу друзей Шонана в нашу сторону полетели объедки. Куриная кость угодила Электре в глаз. Дрожа, она молча вжималась в стену, словно надеясь протиснуться сквозь нее. Сти с пунцовым лицом стиснул кулаки, прижавшись ко мне. Я приподнял его подбородок, заставив взглянуть на меня, и покачал головой:

– Не плачь.

Мы не позволим этому залу порадоваться слезам сына Великого Повелителя.

Я увидел, как он сосредоточился на этом единственном требовании, и его дыхание успокоилось.

Постепенно они потеряли к нам интерес. Когда Сти успокоился, я принялся расспрашивать его о собаках, и, почесывая морду ближайшего к нам пса, он начал рассказывать мне о нем. Пес был голоден, но вспомнил Сти, угостившего его куриной косточкой. В какой-то момент маленькая девочка, сидевшая за столом клана Кнолл, отбежала от матери и сунула мне в руки свою тарелку с едой.

– Что это?

– Вы спасли нас, – сказала она, – во время воздушных ударов, господин Дело.

А я как раз думал, что, возможно, совершил ошибку.

Сделав реверанс, она попятилась назад, словно я все еще был ее господином.

– Ты спас ее? – с любопытством спросил Сти, подняв голову с моего плеча.

– В этом зале были заперты дети во время воздушного налета каллиполийцев. Я помог им выбраться.

– Норчианские дети, – прошипела Электра, заворочавшись у стены. – Любитель крестьян.

Она словно надеялась, что яд, сочившийся из ее слов, прожжет дыры в моей коже. Но, услышав ее злобные слова, Сти стиснул мою руку и не отшатнулся от меня. Я держал в руках тарелку с нежным лососем на пару в сливочном соусе и кусочками картофеля. Есть не хотелось, и я предложил угощение Электре:

– Хочешь…

– Нет, – побелев, прошипела Электра. Она задыхалась, и казалось, вот-вот упадет в обморок.

Поэтому я вручил тарелку Сти, который скормил подношение девочки собакам. В этот момент они действительно были рады нашей компании.

Его начало клонить в сон, и я сам впал в легкое оцепенение, из которого меня вывел внезапный шум голосов. Сначала я решил, что это начало той стадии вечера, когда гости уже достаточно опьянели, а значит, вполне ожидаемо, что они снова захотели бы поиздеваться над нами развлечения ради. Но потом я увидел его, Гриффа Гаресона, ступившего в зал из дождливой ночи. Его приветствовали криками и аплодисментами, как героя Норчии. Он пожал плечами, словно отмахиваясь от их восхищения с застенчивым удовольствием, и позволил ввести себя в зал как долгожданного короля. Он скинул с себя мантию, вода стекала с него, словно с косматого медведя. Сломленного горем мальчика, за которым я ухаживал последние несколько недель, сменил мужчина, который обрел прежнюю стойкость. Стражники вернули его к жизни.

Затем кто-то прошептал ему что-то на ухо. Его тело напряглось и оцепенело. Он уставился туда, где я сидел с собаками.

Впервые за сегодняшний вечер мне по-настоящему захотелось, чтобы пол разверзся у меня под ногами.

Он приблизился к нам, и когда понял, что происходит, его лицо исказилось. Сти заворочался, съеживаясь при виде возвышавшегося над нами мужчины, но затем узнал его.

– Грифф? – сказал он, протирая глаза.

– Кто это сделал, маленький господин?

Я ответил за Сти:

– Не вмешивайся.

– Черта с два я не буду вмешиваться.

Весь остров только и говорил об этом, и единственным человеком, с которым они забыли это обсудить, был Грифф Гаресон.

– Ты не понимаешь. Если вмешаешься… они скажут, что я твой… – Сти и Электра в любом случае не знали этого слова. И я заставил себя произнести его, с трудом исторгнув из своего горла.

Несколько мгновений он просто смотрел на меня.

А затем повторил:

– Кто это сделал?

Меня охватило чувство, будто я видел, как растет грозовая туча, потому что Грифф буквально