— Прекратить!!! — громыхнул мужской голос — так, что весь дворец вздрогнул.

Султан! Я поняла это также отчетливо, как и то, что безумно соскучилась по Мансуру! Высокий, в черном кафтане, вышитом золотыми узорами, раздувающий яростно ноздри, бросающий во все стороны молнии своим взглядом полыхающих льдом глаз, он был прекрасен!

— Если бы не присутствие магиссы, я бы спустил вам обоим портки и выдрал зады так, что неделю сидеть бы не смогли! — прорычал султан, выведя меня из любования моим драконом.

— Прости, отец, — Аман скривился, положив руку на живот. — Я не знаю, чего этот бешеный налетел вдруг, будто смолы драконьего древа нажрался и в буйство впал!

Вот ведь стукач!

— Мансур? — тяжелый взгляд ярко сияющих глаз султана остановился на лице старшего сына.

— Аман еще даже не представлен госпоже Найяне, — ответил тот. — А уже утащил ее на крышу, где они были только вдвоем. И… — скрипнул зубами так, что его брат предпочел отступить в сторонку. — Он вел себя с ней недозволительно развязно!

— Аман? — отец взглянул на младшего отпрыска. — Ты посмел так себя вести с будущей невестой?

— Ничего подобного! — возмутился тот. — Мы танцевали и всего-то! Рядом вон музыканты были! — кивнул на трех мужчин, которые тут же попадали ниц.

— Он целовал госпожу Найяну и… — Мансур сделал глубокий вдох. — И распустил руки!

— Отец… — горе-жених попятился.

— Молчать!!! — снова сотряс своды дворца рык султана.

Замахнувшись, он отвесил Аману пощечину, от которой тот рухнул на бок.

— Она не знает наших обычаев! — отец встал над ним. — Но ты прекрасно осведомлен о почтении, которое должен проявлять к будущей невесте! Твое поведение недопустимо! Ты заставил меня стыдиться того, что я породил тебя!

— Простите его, Повелитель! — я шагнула к нему. — Он не хотел дурного, уверена!

Полный боли взгляд Мансура скользнул по моему лицу.

— Ты должна простить его, не я, — ответил султан. — Прими и мои извинения, — прижал руку к сердцу, — вина родителя в непотребных поступках его отпрысков.

— Давайте забудем? — попыталась улыбнуться, но это оказалось очень тяжело сделать, ведь все тело била нервная дрожь.

— Ты милосердна, — отметил мужчина. — Возможно, излишне.

Он отвернулся от сыновей и уставился на меня, заложив руки за спину.

— Неужели ты так хороша, что свела с ума сразу двух моих сыновей? — с усмешкой глянул на них. — Может, мне взять ее себе? Будет третьей женой. Мужчине в годах самое время обзавестись юной, полной сил супругой. Она скрасит его закат, поделится своей молодостью и жизненной силой.

— Своих сыновей свели с ума вы сами, — тихо ответила я, сама поражаясь тому, как легко эти слова, которые могли стоить мне жизни, слетают с языка — как любые другие.

— Ты еще и смела, — он снова уставился на меня.

Его глаза прятались во тьме глазниц, не давая разглядеть отражения дум, владеющих разумом того, кто владел почти всем миром.

— Или попросту самонадеянна? — мужчина приподнял пальцем мой подбородок. — Развей свою мысль, я жду.

— Отец! — Мансур сделал шаг к нам, но султан остановил сына, не глядя вытянув руку в его направлении. — Хочу услышать мысли, что владеют этой хорошенькой головкой. Говори, дитя.

— Чтобы завтра очутиться на плахе? — спросила я.

— О, последнюю магиссу огня минует сия позорная участь, можешь быть в этом уверена.

— Я так ценна?

— Ты бесценна! Знаешь ли, в свое время у моего отца был пророк. Безошибочно предсказывал исходы всех сражений, рождения и смерти. Отец приказал его казнить.

— Отчего же?

— Потому что нельзя столько знать! — он расхохотался. — И отец был прав. Так вот, в последние мгновения, когда жизнь вытекала из его жил, ибо с отрубленными руками и ногами долго не живут, пророк изрек последние слова. Хочешь знать, какие?

— Хочу.

— Он сказал, что править миром будут потомки магов огня.

— Я поняла! — потрясенно прошептала, коротко выдохнув.

— Ну же? — султан растянул в улыбке такие же пухлые, как у Амана, губы. — Что ты поняла?

— Потому была открыта Прореха — чтобы собрать всех магов огня для ее закрытия.

— Так, — мужчина одобрительно кивнул, как пожилой учитель, который принимал экзамен у своей ученицы.

— А потом был отдан приказ всех их убить!

— Радуешь меня, дитя.

— Чем?

— Пытливый юный разум всегда приносил мне удовольствие. Особенно, если учитывать, что твоя кровь сольется с драконьей династией Аманитов.

— Чтобы именно ваши потомки правили миром, ведь они будут детьми магов огня. Пророчество сбудется!

— Верно. Мой отец был недальновиден, к сожалению. Я же извлеку из ситуации максимум пользы. Все можно обернуть в свою сторону — и злейшего врага, и проклятие пророка. Для этого нужен лишь разум.

Я замерла. Султан меня заворожил. Никогда не встречала такого человека. Глубокого, мудрого и одновременно безжалостного, опасного.

— В твоих прекрасных очах, магисса, я вижу сияние этого разума, — тихо продолжил он, вглядываясь в мое лицо. — Но ты женщина, на твои решения и поступки более всего влияет сердце. Раскрой его мне, дитя.

— Повелитель?

— Кто из них мил тебе? — мужчина развернулся и посмотрел на притихших сыновей. — Я слышал кое-что о вашем путешествии с Мансуром.

Я оцепенела, почувствовав, как запылали щеки. Взгляд заметался.

— У пустыни есть и глаза, и уши, магисса. — Султан усмехнулся. — Вижу, что это не просто слухи.

— Отец, она ни в чем не виновата! — Мансур шагнул к нам. — Накажи меня, но ее не трогай, нет вины…

Вскинутая рука отца вновь заставила его замолчать.

— Я слышу, как бьется твое сердечко, девочка, — поедая меня взглядом, тихо промолвил султан. — Но не слышу, что оно говорит. Возможно, ты и сама еще не слышишь его. Что ж, мы это исправим.

Он шагнул в сторону.

— Слушайте мое решение, дети. Магисса ниспослана Богиней. Она даст нам ответ на многие вопросы. В том числе и на тот, который терзает обоих моих детей. — Он вновь усмехнулся и добавил, — а также их матерей.

Глаза сыновей расширились. Кажется, они забыли, как дышать.

— Эта девочка решит вашу судьбу, — продолжил султан. — Вы будете ухаживать за ней на равных условиях — как подобает. И береги вас Богиня, если я узнаю о нарушении норм приличий! — он помолчал. — Кого она выберет, того и объявлю моим наследником. Решение будет окончательным и неизменным. Ибо так Богиня явит нам свой выбор!