«Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой !»… Мойвизави продолжал:

– Не стану скрывать: Бессмертие Души с какого-товремени стало меня ужасно раздражать. Кстати, детства своего я не помню. Егокак бы не было вовсе. Да-с! Раз-дра-жать!.. Почему, спрашивается, я, можносказать, всесилен, заглядываю, как к себе домой, в тайны материи, суечусь, кручусь,химичу, шнуруюсь, гад морских, заметьте, изучаю, рольнюю розу в гербарии имею,вес Земли знаю, правило винта – ночью разбудите – скажу, гены без очков вижу, увас, кажется, девятой хромосомы не хватает, батенька. О снорости света,пересекающихся параллельных, моем лаборанте Рентгене я уж не говорю. Лелеюмечту захреначить теорию общего поля, кварки отыскать, новый порядок навести вмикромире и сигануть в макрокосмос. Руки чешутся дорваться до черной дырочки,до любопытнейшей, притягательнейшей черной дырульки! Да и в искусстве я давноне чужак. Столько «измов» наплодить – это, батенька, всяким БенвенутамВан-Гогенам Рублевым не снилось…

Короче говоря, я – Разум – с ног сбился, днем и ночьюмозгами шевелю, а они ведь не бессмертны, вроде моей Душеньки, они у меня,позвольте заметить, тленны-с! Им не дано за смертные пределы заглянуть, вотличие от некоторых, не будем показывать пальцем. Им, мозгам, второй законтермодинамини покоя не дает, холодеет ведь все на глазах, спасать надо, а Душуон, извините, не е-бет! Она вообще сидит, сложа руки или свернувшись кошечной,ловит мгновение в нашем общем Теле, оставляющем желать много лучшего в смыслеконструкции, возможностей, запаса прочности, уязвимости, возмутительногопринципа бионесовместимости и беззащитности перед лицом игры случайных силприроры. Я жажду коррекции Тела и поставил эту проблему перед инженернойбиологией. В сказанном нет ни грана лжи и преувеличения моих заслуг, любезный…

– Фрол Власыч Гусев – покровитель людей иживотных, – представился я.

– Еще я Пушкина люблю, крепкий чай с бубликами иземляничное варенье.

– Да-с, фрол Власыч! Душа бесконечно ленива в силусвоего гарантированного бессмертия и именно поэтому эгоистична как собственное«Я». О-о! Мы большие эгоистки!.. Мы говорим: ведь дней и миллионов лет у насмного. Зачем ты, Разум, суетишься? Лови, как я, мгновение… Слышите? Я долженловить какое-то несчастное мгновение, разбрасываться по пустякам, когда делневпроворот, ногда несовершенно все, буквально все изобретенное мною кромеколеса. С колесом уже ничего не поделаешь. Несовершенное меня злит, но исовершенства я терпеть не могу, поскольку считаю покой мещанством. «Ловимгновение!»

Одним словом, сказалась однажды разница в возрасте и вотношении и трем ликам времени. Я говорю: хорошо тебе толковать о ЦарствеБожьем, тащить меня в него, а я царство Божье на Земле хочу построить, если ядействительно Богоподобен. Ты посмотри, говорю, Душа моя, что в мирепроисходит! Бардак в труде и капитале, эксплуатация, войны, болезни! Ге-мор-ройКан можно было, выпуская человека, проморгать геморрой? Тут она расплакалась.Слезы. Почему, скажите мне, Он изобрел слезы для очищения глазного яблока отпыли и мусора, а использует их преимущественно одна Душа не по назначению, дляцелей, далеких от промывки зрачков и белков? И так во всем! Не ра-ци-о-наль-но!

И наоборот, возьмите, Фрол Власыч, член нашего тела. Почемув случае со слезами Душа считает, что слезы и плач о какой-нибудь погибшейсобаке отличают нас от животных в хорошем смысле, а член, жаждущий разнообразныхудовольствий, наломавший немало дров в искусстве, жизни, политике и финансах,член живой, беспокойный, неутомимый, авантюристичный, бедовый, должен как разуподобиться члену крота или же тигра, функционируя исключительно по расписанию,как орган деторождения? Почему?.. Что за диалектика? То отличайся, плача, отсвиньи, то будь сдержан в желании, как динозавр. Недаром они передохли отрасписания. Даешь сексуальную революцию! Логично? Но это все чепуха!

Мы, я убежден, произошли от обезьяны, а главное: идей нетникаких у Души. Как же можешь ты, вскричал я однажды, без идей ? Опятьзаплакала Душа. Мне, говорит, просто нравится жить. Мне совсем не нужны идеи. Ацели, спрашиваю строго, у тебя есть? Или тебе и цели не нужны? Нет, говорит, ненужны. Жизнь сама есть идея и цель. Вот до чего мы докатились, Фрол Власыч!Совместная, так сказать, идея и цепь стали лично мне невмоготу. Вечная ревностьДуши к моей служанке Науке сделалась безрассудной и навязчивой. На каждом шагупоучения. Мораль. Внушение образа жизни… Еще чайку?

– Спасибо, это – не чай, – ответил я вежливо, игрустно помешал ложечкой свинцовую жидкость, накапавшую в мой стакан с тучикатаклизма.

– Тебе, говорю, хорошо проповедовать любовь к ближнему,к миру, к цветочкам и козочкам! Ты бессмертна, а я тленен! Тленен! Вотскончается это наше тело, в котором мы живем тридцать четвертый год, и тогдачто? Что? Ты ведь, не лги, что ты не мечтаешь об этом, ты тут же перейдешь вдругое тело, а я? Я куда денусь? В тартарары?

Спасибочки! Надо брать от жизни все, что можешь! И я возьму!Я не один! Нас миллионы, возмущенных таким порядком вещей! Мы наш, мы новый мирпостроим, кто был ничем, тот станет всем!..

Чувствую: не выдержит сейчас обиды и уйдет Душа. Ан – нет.Только болит и плачет! В садизм меня вводит! А с кем ты, ору, до меня жила? Чтоты ему, тому, в другой жизни, говорила? Тоже Богом стращала? Меня непостращаешь! Нету твоего Бога вовсе! А если есть, то почему он мучатьсязаставляет, заперев на семь замков свои тайными Геморрой зачем телу, а тебе страдания?Зачем богатые и бедные, веселые и неудачливые? Зачем таланты и трамвайныеконтролерши? Почему Вера Холодная и Дунька Горбатая? Антиномии на хрена, я тебяспрашиваю, Душа? Трагедии, может, тебе нужны? А я в них не нуждаюсь! Если твойБог не снимает трагизма существования, то я сам его сниму! Я сам по себе! Я вконце концов не только мир насилья могу разрушить, а вообще сдвинуть планету соси! Сегодня нету опоры – завтра будет. Придумаем. Нарисуем… Вскипим…

Ссора, короче говоря, ужасная. Уже без слез, правда, но супрямством с ее стороны, настырностью и отсутствем логики, и обвинениями вговнистом характере. Самоубийственно, говорит, ведешь ты себя, Разум. Гордыня утебя появилась, не говоря о Науке. А ведь могли бы мы жить душа в душу, как вдетстве или как мудрые люди живут. Могли бы. Но ты, говорит, изменник! Идеятебе дороже, чем я, чем наша нелегкая, единственная Жизнь, чем мир, который тыхочешь переделать. Если ты устал его обьяснять – отдохни Переделаешь ты миртолько к худшему. Давай к морю уедем.

– Да! – отвечаю. – Вам не скучно, ФролВласыч?

– Продолжайте, пожалуйста. Я слушаю вас с большиминтересом, – ответил я.

– Да! – отвечаю. – Не могу я переделать мир кхудшему моею собственной рукой, а главное, с моей великой идеей диктатурыпролетариата, которая будет такой могучей и всеобщей, что госурарство самособой подохнет под нею, как змея под тяжкой колодой. И не мешай нам, не мешай Яимел в виду себя, Служанку-науку и Гордыню. Гордыня – изумительная бабенка!Такую штучку умеет преподнести, что распаляет огненно и даже удовлетвориться недает. В сладострастном напряжении по месяцу иногда удерживает. Мы, говорю,теперь в партии, при Великой Идее. Партия – единственное, что нам не изменит. Ихватит с меня твоих надклассовых мыслишек насчет «не убий», «не укради»,«почитай папу с мамой». Почему же не убить миллионера и не отхапать у негомиллионы, нажитые на нашей крови и труре? Логично? Странно даже как-то не убитьи не отхапать. Почему ты им прощаешь такое хамство, а меня призываешь ксмирению, тред-юнизму, эволюции, уважению общих с Морганами-Дюпон, Рябушинскимиценностей? Какие у нас общие, говорю, ценности, если у меня однинеполноценности? Выбиваю этим вопросом почву из-под ног Души. Бриллианты?Поместья? Недра? Повара? Балы? Актриски? Курорты? Дворцы? Может, заводы ифабрики? Сука – ты, говорю аргументированно, – ты жалким меня видетьхочешь, у меня шинели даже нету! Вот до чего я дошел! Мне на улицу не в чемвыйти с братьями по классу, чтобы всю власть Советам передать. Поверьте, ФролВласыч, в споре, пользуясь своим бессмертием, мы не гнушаемся никакими низкимиконтраргументами. О-о! Тут мы особенно ехидны, циничны и безудержны! Тут мыпоказываем свое истинное лицо!